Как оказалось, эту проблему разрешили за них.

Где-то в недрах колоссального строения долго пребывавшие в спячке, но не умершие механизмы почувствовали приближение искусственной машины, содержавшей в себе биологические существа. Они сонно заворочались, пробуждая стальные цепи памяти. Схема и состав приближающейся машины не были знакомыми, но они не были и узнаваемо враждебными. Существа в ней являлись равно незнакомыми, хотя явно и более примитивными. И среди них был мозг I класса. Незнакомый, но и не враждебный. И прошло ведь так много времени!

Здание поспорило само с собой вечность длиной в секунду.

— Притормози, Вульф!

Коммерсант заметил движение перед краулером.

С гладкостью и бесшумностью, порожденными вечной смазкой, огромная дверь разделилась. Медленно, с тяжеловесностью тяжелого груза, две половинки разошлись ровно настолько, чтобы краулер проехал со всеми удобствами. А затем остановились.

— Наверно, нас ждут?

— Автоматика, — прошептал загипнотизированный Трузензюзекс.

— Я тоже так думаю, философ. Заезжай, Вульф.

Молчаливый пилот послушно врубил двигатель, и мощная машина, громыхая, покатила вперед. Малайка осторожно осматривал стороны узкого отверстия. Металл не был разумно тонким листом. Даже умеренно тонким.

— Добрых девятнадцать-двадцать метров толщины, — прозаически заметил Цзе-Мэллори. — Интересно, чему ей предназначалось преграждать вход.

— Очевидно, не нам, — добавил Трузензюзекс. — Вы бы могли баловаться со своей игрушкой много дней, капитан, и сожгли бы ее прежде, чем оставили на двери хоть царапину. Я хотел бы попробовать на ней снаряд СККАМ, но, впрочем, я тоже никогда не видел улье-блок двадцатиметровой толщины из тар-айимского металла. Этот вопрос, несомненно, навек останется академическим.

Они прокатили несколько метров за дверь, когда та начала тяжело скользить, закрываясь за ними. Бесшумность закрытия производила жуткое впечатление. Вульф, держа руку на рычаге, вопросительно взглянул на Малайку. Однако коммерсант, по крайней мере внешне, не был озабочен этим.

— Она открылась, впуская нас, Вульф. Думаю, что она сделала то же самое, выпуская нас.

Двери закрылись.

— В любом случае, ква нини беспокоиться? Теперь это не имеет значения.

Их ждал еще один сюрприз. Если стены из псевдо-керамического материала не были полыми, что казалось едва ли вероятным при такой двери, то достигали толщины добрых ста пятидесяти метров. Намного больше, чем требовалось всего лишь для поддержки веса здания, как бы ни было оно велико. Это намного больше показывало стремление к неприступности. Такое и раньше находили в развалинах тар-айимских крепостей, но никогда ничего, приближающегося по масштабам к этому.