Огромный зал, заполненный жрецами.
Вопросы, которые задавал мне один из них, и мои ответы, срывавшиеся с губ раньше, чем я понимала, что именно произношу.
«Да, я люблю его!»
«Да, я по своей воле позволила ему назвать себя кайри!»
«Да, он принадлежал мне, как я принадлежала ему…»
Это теперь я знала, что солгать, даже если бы и хотела, не смогла, в те же минуты проклинала себя за слабость, заставлявшую открыть то, в чем не хотела признаваться самой себе.
Этот мужчина сумел стать для меня всем.
— Отец! — прошептала Лора, словно нас могли услышать. — Если он узнает, что я у тебя была…
— Я ему не скажу, — вздохнула я обреченно.
Последний месяц, пока шла подготовка к инициации эклиса, я, насколько это было возможно, старалась с Ильдаром не встречаться. Он — тоже.
Ни у него, ни у меня, это не получалось.
Сам ритуальный бой впечатления на меня не произвел, хоть я и видела, с каким напряжением в абсолютной тишине следят за ним присутствующие. Да и чувствовала, как непроизвольно сжималась ладонь Дамира на моем плече, удерживая в кресле, в которое меня усадили.
А потом Шаенталь пошатнулся, взмахнул руками, словно пытаясь сохранить равновесие, опустился на одно колено и… растянулся на полу, заливая светлый камень своей кровью.
И только дружный крик: «Васай, Ильдар!», намекал, что перед моими глазами только что произошло нечто весьма значительное.
Чем это грозит лично мне, я тогда даже не предполагала.
Зря…
— А то он не догадается, — погрустнела Лорианна, но тут же встрепенулась, заговорив быстрее: — Ты должна знать, что он тебя любит, но никогда не признается в этом. Это не слабость, просто он дал слово, что отпустит тебя…
— Лора! — попыталась я ее перебить, вскакивая с дивана. Говорить о наших с Ильдаром… отношениях, я не собиралась ни с кем. Тем более, его дочерью.
— Он без тебя погибнет, — жалобно протянула она, трагично нахмурив бровки. Сморщив носик, хотела еще что-то добавить, но вместо этого выскользнула за дверь, оставив меня в полной растерянности.
А в ушах продолжало звучать: «Он дал слово, что отпустит тебя…»