И вот тогда я приходила сюда, на вершину холма, который помнил и минуты моей слабости, и мгновения силы. И просто стояла на вершине, чувствуя себя живой.

Вечер, как и сказал Хорун, был прохладным, но удивительно уютным. Ветер стих, разогнав тяжелые облака, небо еще не раскрасилось звездами, но несколько ярких точек уже проявились на небосклоне. Первые…

Опадшая листва чуть слышно поскрипывала под ногами, подмороженная еще влажной. Несколько вечнозеленых ткалей, разлапистые ветви которых опускались к самой земле, стояли стеной, отгораживая меня от всего мира…

— И что же мне делать с любовью к тебе? — вырвалось у меня, когда я подумала об Ильдаре. Мысли о нем нередко разделяли мое одиночество.

Его легко было ненавидеть, когда он находился рядом, и так же легко любить, когда далеко.

Осознать, что тишина, послужившая мне ответом, была слишком глубокой, я не успела. Темнота тяжестью упала на плечи, избавив меня от всех вопросов.

* * *

— Джориш еще колеблется, но это лишь дело времени, — заметил Ильдар, исподволь наблюдая за братом.

За последние два месяца тот стал не только значительно спокойнее, внутренне приняв свой новый статус, но и выглядел более живым. Он даже пару раз соглашался заглянуть к нему в гости, и один — поужинать вместе с Марией.

Правда, закончилось все не так, как Ильдар предполагал, рассчитывая на тихий семейный ужин — язвительностью в тот вечер Мария превзошла саму себя. Впрочем, со стороны они оба выглядели довольными.

Она — тем, что смогла высказать Риману все, что накопилось в душе, он — что сумел хоть на короткое время забыть о своих потерях.

— Джориш меня не беспокоит, — отвлекаясь от разглядывания собственного ритуального кинжала — символа его положения, отозвался Риман. — Либо он примет, что прошлое безвозвратно ушло, либо заменим на того, кому это и так хорошо известно.

— Не поделишься? — приподнял бровь Ильдар, не пропустив намека.

— Пока еще рано, — буркнул Риман. Его отказ от места эклиса не значил, что он перестал быть старшим. Заметив ироничный взгляд брата, ответил чуть заметной улыбкой: — Я и сам до конца всего не знаю. — Вроде как задумался, глядя, как все явственнее становится лукавство в глазах Ильдара. Не сдержавшись, улыбнулся. — Помнишь Камила Рауле?

— Его трудно забыть, — тут же вскинулся Ильдар.

Еще один… отступник, чьей судьбой поиграла его Богиня, сделав оружием в своих руках.

Жаль, спасти не удалось. Рауле сумел открыть себе путь в небытие раньше, чем Ильдар узнал об акрекаторах эклиса, добравшихся до него. До уровня лиската, на котором карающие были ему уже не опасны, Рауле оставался всего лишь шаг. Тот самый, который он уже готов был сделать.