— Значит, тарс хотел, чтобы мы предали, — на этот раз голос кангора прозвучал словно издалека. — Горький выбор.

— Это не было выбором, отец, — Аршан уже давно не называл Синтара так — власть лишала родства, но тут не удержался.

До конкора, на котором кангор должен был передать корону своему преемнику осталось несколько дней.

Время потерь…

Смерть Синтара была неизбежной и неотвратимой.

Они оба об этом знали…

— Это было выбором, — кангор не возразил — расставил все по своим местам, — и ты сделал правильный. А теперь — иди, я устал, — сипло закончил он и… затих… давая прочувствовать, как это, когда его не станет.

Было — пусто, но лишь мгновение. Мир требовал его… всего. Бьющуюся отголосками в душе горечь — тоже.

Несколько шагов до двери — добрался бы и без подсказок командного, — и Аршан вышел в холл, предваряющий личные покои кангора. Дождался, когда подойдет гвардеец, возвращая оружие.

Древний ритуал, давно потерявший свой смысл, но… неожиданно обретший новый.

Верность!

Каждый из личных воинов кангора знал, что путь Синтара близится к концу, но продолжал следовать установленным их предками традициям.

— Не ожидал увидеть тебя здесь, — бросил, проходя мимо колонны, за которой его дожидался Кримс.

— Подумал, что не стоит привлекать внимание своим отсутствием, — отозвался тот, пристраиваясь рядом. — Джерхар? — поинтересовался, когда вышли в широкий коридор.

Серость стен отдавала чернотой, создавая впечатление уводящей в бездну дороги…

— Ему не требовался мой ответ, — Аршан остановился, «принял» взгляд Лаэрье. — Да, ты все правильно понял, — продолжил он через мгновение. — Меня, как силу, с которой стоит считаться, тарс не рассматривал.

Он поморщился, оглянулся назад…

Расстояние не мешало оценить дар Джерхара. То, что один находился на борту щитоносца, а второй — транспорта, едва способного держать курс, тоже мало что меняло.

Полноуровневый жрец Триединой, взращенный в довольно тщедушном теле…

— Вернувшись из Изумрудной, Искандер передал мне слепок разума Джерхара.