Каждый из тех, кто сейчас покидал зал конкора, точно знал, сколько жизней придется отдать за решение, которое он примет. И единственный вопрос, все еще остававшийся открытым, чьими они станут? Врагов, друзей или… тех, ближе кого нет, и уже никогда не будет…

— Сдает…

Голос Лаэрье Кримса, в котором отчетливо слышалось сожаление, словно сорвал пелену, вернув реальность, из которой Аршан на мгновение выпал, находясь где-то там… где был этот же зал, но пропитанный не обреченностью, как сейчас, а ошеломившими когда-то древностью и величием.

— Кангор всегда предчувствует время, когда ему предстоит уйти, — коротко заметил он, бросив взгляд туда же, куда смотрел и Кримс. На Синтара, с явным трудом поднимавшегося со своего кресла.

— Ему досталось тяжелое правление, — не то возразил, не то согласился канир третьего по размерам канирата. — Двадцать стандартов…

Говорил он о тех днях, когда корона кангора — символ власти и ментальный корректор, находилась в чужих руках.

— Делай, что должно! — не своими — чужими словами отозвался Аршан, отступая в тень колонны, рядом с которой они стояли.

Не по необходимости… не желая видеть немощность отца, ранившую вопреки вбитому с раннего детства пониманию конечности жизненного пути.

— Что должно, — повторил, не став спорить Кримс, — но это ничуть не умаляет его заслуг. Будь на его месте другой…

— Лаэрье… — развернулся к нему Аршан.

Должно было получиться резко, но это там… внутри, где отдавалось глухой тоской, лишь иногда еще прорывавшейся всплесками похожей на муки совести ярости, так что движение вышло привычно сдержанным. Да и голос не подвел, прозвучал хоть и с предупреждением, но ровно, бесстрастно.

— Когда-нибудь придет и твое время? Ты думал об этом? — Кримс взгляда не отвел.

— Считаешь, мне нужна власть? — ответил вопросом на вопрос Аршан. Кивнул Визарду, который как раз входил в зал, заставив посторониться одного из младших каниров.

Неслыханная дерзость!

Как минимум одного это совершенно не беспокоило…

— Не считаю, — Лаэрье не нахмурился, но это если не заканчивать движения бровей, — но таких, как я, сегодня было немного.

— В ближайшее время их станет еще меньше, но это уже ничего не изменит, — уверенно, твердо, произнес Аршан. Приложил руку к груди — приветствуя подошедшего канира Триша.

Тяжелое бремя… Почти ирония!

Старший брат — предатель, второй хоть и объявлен героем, но что именно стоит за его… героизмом, известно не только участникам тех событий.

Смерть не во искупление…