— Тогда что тебя заставляет каждый раз ставить полевую станцию?

— Привычка. Я сдохну, если не найду себе какого-нибудь занятия. А это занятие мне кажется болееменее осмысленным.

Купол базовой станции приблизился и вырос в размерах. Стали видны дыры, щели и обрушившийся внутрь сектор. Кое-где мерцал свет. Откуда-то слева попыхивало паром, который быстро сносило ветром.

— Тогда почему тебе занятие Дарьи не кажется осмысленным? — спросил Рогов.

Храпнев поморщился.

— Нет, в некотором роде ты прав. И Дашка права. А мы с Димкой Барабановым нет. Вы нашли себе смысл. Но пойми, когда прилетит второй транспорт… если он прилетит, они не найдут ни нас, ни ваших детей.

— Почему?

— Потому что мы умрем, а все эти дети…

— Ты в них не веришь.

— Нет. Вы просто приняли их, а я не понимаю, что это такое забралось ко мне в дом. Мне хочется разобраться.

— Препарировать.

— Возможно.

Рогов покосился на Храпнева, но ничего не сказал.

Ховер подлетел к широкому пандусу и поднялся к воротам, по периметру которых замигала подсветка. Массивные створки поползли было в стороны, но через несколько секунд дернулись и встали.

— Опять, — сказал Рогов.

— Сиди.

Храпнев вылез из ховера и нырнул в техническую нишу в контрфорсе справа.

Он снял стопор со штурвала ручной доводки и за несколько минут в назойливом писке предупредительной системы раздвинул створки чуть шире габаритов машины. А это мое будущее, подумалось ему. Оно, правда, немножко сыпется. Но существует без детей.

Рогов аккуратно завел ховер внутрь станции. Храпнев перешел пешком и так же, вручную, закрыл ворота.

Стихла турбина. В тусклом свете верхних ламп пустое, безжизненное пространство ангара казалось покинутым и тревожным. Храпнев встряхнулся. Рогов сдул воздушную юбку и подсоединил к ховеру шланги питания, запустил диагностику. Вместе они вынесли энергобатарею на стенд подзарядки, гулко топая по ребристому настилу. Бум-бам, бум-бам. Потом воздушной пушкой Храпнев счистил с экранов ховера песок и пыль.