Никто не обратил внимания. Эстебан разглагольствовал:

— Я жрачку люблю не меньше других, но теперь я плачу цыганам талоны, а они накрывают на стол. Между прочим, следующий пикник уже заказан. Хочешь — присоединяйся. Придется внести свою долю, разумеется.

— Сколько? Я хотела бы поехать.

— Пятьсот «деревянных» за все про все, включая доставку по воздуху в Потусторонний лес.

Кедида схватилась за голову, взъерошив пальцами золотисто-медовые волосы:

— Я что, иностранный подрядчик? Откуда я возьму такие деньги?

Танзель уныло шмыгнула носом:

— А у меня вообще талонов нет.

Скорлетта бросила быстрый колючий взгляд на Эстебана, с подозрением покосилась на Джантиффа, похлопала дочь по спине:

— Не волнуйся, ты поедешь.

Подчеркнуто игнорируя слова Скорлетты, Эстебан продолжал перелистывать наброски:

— Неплохо, неплохо... Здесь ты, пожалуй, перестарался. Слишком много лиц... Ага! Я кого-то узнаю!

Кедида присмотрелась:

— Это я и Сарп — сидим, как злыдни, на диване, смотрим в разные стороны. Джантифф, когда ты это нарисовал?

— На прошлой неделе. Скорлетта, вы не хотели бы поменяться квартирами с Кедидой?

— Ха! — Скорлетта изобразила насмешливое удивление. — С какой стати?

— Я хотел бы жить с Кедидой.

— А я буду делить спальню с бормочущим во сне, выжившим из ума старикашкой? Никогда в жизни!

Эстебан посоветовал:

— Джантифф, не живи в одной квартире с женщиной, которая тебе нравится. Слишком тесный контакт приводит к трениям.