— На поясе — что-то вроде ножей. — шёпотом добавил Лийер после того, как женщина прошла в метре от его скамейки, обдав каперанга цветочным ароматом духов — Ткань топорщится.

— Страховка. — почти утвердительно сказал Раласс. Он караулил на улице, находясь в крытой двуконной повозке, и мог говорить в полный голос. — Брать будем обоих… Ждём дальше.

Вошедшая дама дошла до самого постамента, и села в первом ряду, изящно закинув ногу на ногу. Изображать, что прибыла в храм по религиозному делу, она явно не собиралась.

— Вижу рыжего. — беспристрастно уведомил всех Глор — Подходит к храму с улса, на поясе кинжал, в руке кожаный портфель… Не похоже, чтобы сильно волновался. Почти не проверяется.

— Зажрались, суки. Расслабились, как на курорте… — откомментировал Азъер — Но тем лучше для нас. Брать сразу, при первой возможности. Готов подогнать экипаж к улсовому входу по сигналу.

— Приближается к храму. — продолжал свой репортаж Далранс — Тридцать секунд до входа. Предлагаю встретить в дверях.

— Разумно. Разрешаю. — согласился майор — Кто внутри, действуйте!

— Я встречу рыжего. — бросил Прозао, и неторопливо встал с места — Барышню возьмите.

— Сделаем. — Скавьер кивнул Шорлу, и тоже поднялся со скамьи.

Офицеры уже не прятались. Когда их с женщиной разделяли всего два ряда, та поднялась на ноги, и настороженно посмотрела на заходящих с разных сторон людей. Убедившись по их глазам, что недоразумением и не пахнет, спортсменка потянулась к поясу, но Шорл оказался быстрее — вскинув сжимающую крохотный иглострел руку, он единожды нажал на спуск, перед тем, как она успела что-либо сделать. Миниатюрный дротик вошёл даме поверх левой груди, проткнул плоть где-то на сантиметр, и выплеснул в кровь дозу парализующего состава. Одновременно с каперангом, выстрелил и Прозао, и тоже без промаха. Его цель — наниматель двух «охотников», неподвижно застыл в проходе, явно не ожидавший настолько тёплого приёма. И он, и напарница, примерно половину секунды рассматривали воткнутые в них иглы, одинаково округлив при этом глаза, но потом двое подельников повели себя совершенно по-разному.

Рыжий выхватил кинжал, и как настоящий самурай, полоснул себя по сонной артерии. Вообще-то, его было нетрудно понять, но то, с какой скоростью он принял это всесторонне правильное, однако непростое решение, вызывало чувства, сродни уважению. Завидев такое дело, Прозао бросился к самоубийце, как кобра, но лишь для того, чтобы принять на руки мёртвое, обмякшее тело, из шеи которого ещё брызгала кровь, но уже не было жизни. А вот в душе воительницы победил инстинкт самосохранения: из последних сил метнув в Алаза полоску заточенной стали, она сделала шаг в направлении выхода, но неуклюже споткнулась, и уже без сознания свалилась на мраморные плиты — яд действовал моментально. Капитан-лейтенант нырнул в сторону недостаточно быстро, и нож пронзил бы ему предплечье, но спас штурмовой костюм — от пластичного слоя кермазальта лезвие отлетело, как горох от стены. Осмыслив разыгравшуюся перед ними сцену, закричали мирные посетители — наверное, драки и суицид случались здесь не часто… Повскакивав с мест, они в панике бросились прочь из храма.