…Все четыре двери разом отъехали в стороны, и шесть пассажиров, сопровождаемые единственным членом экипажа, высыпали из транспорта. Что орехи из банки. Теперь, когда отпала нужда прятаться от аборигенов, таллцы щеголяли в одних штурмовых костюмах, которые, в отличии от сиарских шмоток, совсем не сковывали движений, и не шелестели, как дерево на ветру. Вооружились, в сравнении с Ралэнской операцией, тоже не в пример основательнее — каждый из семи держал в руках по ШВР-5, и был обвешан «карманами» с амуницией.

Ожидать от отряда особо слаженной работы было наивно, но азы тактики были знакомы всем, и никакой передышки, вызванной несыгранностью группы захвата, обитатели дома не получили. Повинуясь чётким командам майора, двое людей стали оббегать избу справа и слева, а все остальные, не очень умело друг друга прикрывая, ломанулись сквозь заднюю дверь, оказавшуюся от «Лаозы» всего в двух шагах — лётному мастерству Скавьера можно было лишь позавидовать. Загремели вышибаемые ногой двери комнат, послышались матерные крики, и сочные звуки прикладных ударов. Шорл, вбежавший в дом предпоследним, опередив только Азъера, очутился в широком неотделанном коридоре. Из промежутков меж брёвнами свисали неопрятные клочья изоляционной пакли, а на полу лежала длинная ковровая дорожка, постеленная неровно, а местами — протёртая до дыр. Капитан первого ранга и обер-полковник взяли на прицел самую дальнюю дверь, и обменявшись серией жестов, быстро зашагали к ней по скрипучим доскам.

По левому бедру Лийера как будто вдарили кузнечным молотом — ногу едва не вывихнуло из сустава, а сам офицер чудом сохранил равновесие. По подбородку чиркнуло что-то острое и горячее — по всей видимости, один из осколков разлетевшейся при ударе о броню пули. Ещё с десяток выстрелов веером просвистели на уровне живота, но промазали, и с тупым стуком ушли в толстые бревенчатые стены — пробив их насквозь, как бумажные. Шорл упал на колено, и боком откатился в ближний дверной проём, успев сделать лишь несколько неприцельных выстрелов.

Раласс же, шедший немного позади, камнем свалился вниз, и стал разряжать обойму одной длинной очередью, планомерно водя стволом из стороны в сторону. Раскалённые стальные шарики безжалостно кромсали сухое дерево, с треском выбивая россыпи щепок, и облака удушливой пыли. Ровно через десять секунд, выплюнув все сто восемьдесят пуль, Штурмовая Винтовка Раннеля в руках обер-полковника издала характерный щелчок, и затихла. Азъер вскочил, и на ходу заменяя магазин, скрылся в другой комнате, уходя из под возможного обстрела… Но никакого обстрела не последовало. Вообще ничего не последовало — ни лязганья затворов, ни криков, ни топота ног. Тишь опустилась ватная, как в усыпальнице.