Но однажды после обеда Торби пришел в кают-компанию посмотреть фильм, действие которого происходило на Саргоне; когда же фильм закончился, он не успел избежать встречи с Матой – она обошла вокруг, встала прямо напротив него и, обращаясь к Торби почтительно, как к дяде, спросила его, не согласится ли он перед ужином сыграть с ней партию в мяч.

Он уже хотел отказаться, но девушка смотрела ему в глаза с такой трагической надеждой, что он сказал лишь:

– Почему бы и нет? Спасибо, Мата. Сыграем, нагуляем аппетит.

Мата расплылась в улыбке:

– Чудесно! Скажу Ильзе, чтобы заняла стол. Пойдем!

Торби выиграл три партии и одну свел вничью… неплохой результат, если учесть, что его партнером была чемпионка среди женщин, которая позволяла себе взять лишь одно очко форы, когда играла с чемпионом среди мужчин. Торби не думал об этом, а просто получал удовольствие от игры.

Его дела в компьютерной пошли на лад, отчасти из-за его серьезного отношения к делу, отчасти потому, что он хорошо чувствовал комплексную геометрию. Помогало и то, что он был сыном нищего, и эта древняя профессия обострила его мышление. Джери более не сравнивал вслух успехи Торби и Маты, ограничиваясь лишь кратким комментарием по его адресу: «Уже лучше», или «Продолжайте, стажер», или, что бывало реже, «Стопроцентное попадание». Торби приобрел уверенность в своих силах; он избавился от стеснительности и гораздо чаще появлялся на людях и играл с Матой в мяч.

Путешествие через мрак близилось к концу, когда закончилось последнее занятие, и как-то раз утром Джери скомандовал:

– Вольно! Я вернусь через пару минут.

Торби с удовольствием стряхнул с себя напряжение, но тут же заерзал; ему казалось, что на этот раз он работал в идеальном согласии со своими приборами.

– Младший стрелок… как вы думаете, он не станет возражать, если я взгляну на свою ленту?

– Думаю, нет, – ответила Мата, – впрочем давайте-ка я сама ее достану. Тогда ответственность ляжет на меня.

– Мне не хочется доставлять вам неприятности.

– Ничего страшного, – серьезно ответила девушка и, потянувшись к терминалу Торби, вытащила ленту, дунула на нее, чтобы та не скручивалась, и внимательно ее изучила. Потом извлекла свои записи и сравнила с лентой Торби.

Она серьезно посмотрела на юношу:

– На этот раз очень хорошо, Торби.

Впервые за все время она назвала его по имени. Но Торби едва ли это заметил:

– Правда? Вы хотите сказать, что…

– Это очень хороший прогон… Торби. Мы оба поразили цель. Но ваши расчеты достигли оптимума между «возможно» и «критический предел», в то время как я поторопилась. Видите?