Пение оборвалось.

– О господи! Как вы смотрите? Это что такое? – Теперь он говорил со мной по-новому, без осторожности, как со своим. – Вот, вот это? – Он ткнул пальцем. – Это знак военного ордена, Георгий. Мой дед был кавалером полного банта Георгиевского креста.

– Ваш дед? Маскарад… Это же вы!

– Конечно я… – Он насмешливо фыркнул. – Смотрите. Как следует смотрите.

Я принял картонку из его руки. Картонка, конечно! Как я не заметил сразу? Плотный картон цвета какао, виньетка и надпись: «Фотографiя Н. Л. Соколовъ. Смоленскъ».

– Смотрите на обороте…

Я прочел: «Урядникъ Никифоръ Гришинъ, 19 22/III 06 г.». Потрясающее сходство!

Он снова фыркнул, пробормотал что-то и вынул из кармана бордовую книжечку. Пропуск.

– Раскройте!

«Гришин Ромуальд Петрович»… Печать. Все правильно. Но фотография была не та – довольно щуплый, интеллигентного вида человек в очках, молодой, чем-то похожий на моего хозяина, но явно не он – только лоб и глаза похожи. Другой подбородок, скулы… И уши не расплющены, они торчали себе в разные стороны, и нос не сломан…

– Не пойму я вас, – сказал я со всей доступной мне решительностью. – Зачем-то вы меня морочите… Вы-то кто? Вы не Гришин, на документе совсем другой человек. Кто вы?

– Гришин. Ромуальд Петрович. Врач-психиатр, с вашего разрешения.

– Не верю.

– Как хотите. Кто ж я, по-вашему?

– Я хочу это выяснить. Почему вы себя выдаете за другого?

– Ах, Дима, Дима! Фотография деда заверена казенной печатью. Какой-то там казачий полк. Он – Гришин, как по-вашему? Сходства вы не отрицаете?

– Не верю, – сказал я. – Подделка.

– Пагубная привычка, – сказал он тихонько, – верить документу больше, чем человеку. Губительная привычка. Как следствие – ничему вы не верите, даже документу…

Я пропустил это мимо ушей и задал главный вопрос:

– Зачем вы это все затеяли? Отвечайте! Только бросьте притворяться психом!