Как бы отозвавшись на эту мысль, Ромуальд Петрович не то застонал, не то закряхтел. Мне показалось – нетерпеливо. Я повернулся. Он стоял посреди комнаты с закрытыми глазами, опустив руки, и дышал, как боксер после нокдауна.

– Одну минуту, сейчас… – Не открывая глаз, он сел в кресло у стола.

Егор когтями рвал сетку, пытаясь добраться до его тапочек, непогашенная лампа светила среди бела дня, а я в полной растерянности смотрел, как Ромуальд Петрович негнущимися пальцами открыл бутылочку и выкатил из нее пилюлю. Глотнул – и снова стал дышать. Выдох, выдох, вдох – хриплые, тяжкие. Наконец он открыл глаза и проговорил с трудом:

– Сердце балует. Простите. Вы заинтересовались ножом? Это мой трофей. Оттуда. Три дня тому назад я был пять минут в прошлом. По этому будильнику.

– Ромуальд Петрович! – Я завопил так отчаянно, что проклятый кот зашипел и забился в угол. – Не разыгрывайте меня! Скажите, что вы шутите!

Он чуть качнул головой:

– Ах, Дима… Вы считаете меня сумасшедшим и взываете к моей искренности. Нелогично…

Я навсегда запомнил – пусть это банально или сентиментально, – только я запомнил на всю жизнь, как он сидел, опустив свои боксерские руки на стол рядом с ножом, и смотрел на маленькую картину, висящую чуть правей, над углом стола. Июльское небо с одиноким белым облачком, а под ним густо-малиновое клеверное поле и девчонка в белом платочке…

Он смотрел и смотрел на эту картину, а я уже не мог уйти и наконец потихоньку сел в свободное кресло, боком – так, чтобы не видеть кота, навестившего прошлое, и нож, принесенный из прошлого.

Гришин повернулся ко мне, улыбнулся и вдруг подмигнул.

– Ждете объяснений все-таки?

– Жду.

– Попытаемся еще раз? Давайте. Дам прямую аналогию. Часто говорят: «Дети – наше будущее». Вы еще молоды, но для человека моего возраста дети – надежда на бессмертие. Потомки… Дети и дети наших детей… Теперь представьте себе, что в прошлом мы существуем как свои предки… Это одно и то же, по сути, то есть в будущем потомки, в прошлом – предки. Превращение в потомков – естественный процесс. Воспроизводство и смерть. Необратимо. А для обратного перехода нужны специальные приспособления, и процесс этот обратим. – Он засмеялся. – Честное слово, я сам еле верю. Опасная это находка! Помните, в Томе Сойере – песик нашел в церкви кусачего жука и улегся на него брюхом? Жук взял и вцепился в песика. Впрочем… Главное – обратный переход: жизнь – смерть – жизнь. Понимаете?

Я пожал плечами – осторожничал.

– Скажем, так… каменный нож перемещается сквозь время без переходов «жизнь – смерть – жизнь». Он сам – и предок и потомок. С живыми несколько сложней, но и это удалось осилить. Ценой потерь и убытков, но все же…