– И ты предложил вызвать его в рубку…

– Ну естественно.

– О-а, естественно… Почему, скажи пожалуйста, Шерне надо было встречаться с Юнссоном в кают-компании? Шерна мог прийти в его каюту.

– Когда человек настроен… э… враждебно, не следует оставаться с ним в тесной клетушке наедине. К ощущению психологической скованности добавится клаустрофобия. Мы же в космосе, Грант…

Уйм кивнул. Он, старый космонавт, на собственной шкуре испытал все разновидности боязни закрытого пространства. Вряд ли он хоть раз говорил об этом, но знать – знал отменно…

– О-а! Давай выпьем кофе, – сказал Уйм.

Хайдаров не спрашивал, подозревал ли командир Юнссона, – все равно не скажет.

Но если Грант Уйм был командир, то Николай Хайдаров – куратор, и победы над людьми были столь же необходимы ему, сколь Уйму – победы над «великим и черным космосом». И прием, которым он собирался раскрыть Уйма, был, в сущности, честный.

– Да, вот еще Оккам… – проговорил он. – Знаешь, командир, я не видел ни одной трагедии, которая не сопровождалась бы фарсом…

Уйм одобрительно блеснул глазами. «Ох, умны же у тебя глазищи, коричневый ты дьявол…»

– Ха! Фарс? – Он вытянул руку и живо загнул три пальца. – Краснов, первый кибернетист! Бутенко, второй кибернетист, Жермен, космический психолог. Трое, тро-ое их было, и – проглядели машину! Какие слова им говорить, о великий космос!

– А никакие, – кротко отозвался Хайдаров. – А нечего тебе сказать.

– Нечего?

– Ну конечно. Они поклоняются командиру Уйму. Как они могли заметить, что Оккам тоже влюбился в командира Уйма?

Командир язвительно ухмыльнулся:

– У вашего брата это называется методикой провокации, йес?

«Быстро же ты заводишься, – подумал Николай. – Быстро, сдержанно, агрессивно – как надо…»

– Ну какая же провокация? – сказал он. – Ты – хороший командир и обаятельный человек. Очень заботливый. Внимательный к мелочам, но не придирчивый. Помолчи, командир… Ты прикрыл экипаж колпаком душевного комфорта, причем экипаж твердо знал, кому он обязан комфортом. Человек есть гомо социабилис, командир… Но, как сказал один умный человек, мы лишь вчера отпустили канаты, удерживающие нас в каменном веке. Социальный лидер с необыкновенной легкостью становится вожаком стаи, а это разные роли…

– В чем моя вина? Кругом виноват, о великий космос!

– Это их беда, а не твоя вина. Вы приняли «Мадагаскар» всем экипажем, так ведь?