Пришлось коротать часы примитивным, устным методом — предаваясь беседам и воспоминаниям. Дафна спрашивала, как он готовил корабль к отбытию, что было до маскарада. Фаэтон рассказывал о последних словах Гелия в солнечной буре, о том, как узнал о полусамоубийстве жены, о том, до чего на Лакшми довело горе.

Беседы наскучили. Фаэтон соорудил общее мыслительное пространство, и их разумы проводили там долгие часы, пока тела недвижно лежали в капсуле. Дафна, мастер ваяния грёз, историй и людей, строила миры для обоих, и по её мнению избитые и затёртые творческие приёмы для Фаэтона оказались в новинку. Он наслаждался, и в этом она нашла отраду.

Но всем сотканным мечтам чего-то не хватало. Даже когда она сажала их на престол богов, в чьей мощи было создавать новую жизнь и менять законы природы, Фаэтон не отклонялся от старомодных норм — его вселенные выходили реалистичные, с естественными ограничениями, и они несильно отличались от инженерных симуляций.

Когда же ему выпадала роль не божества, но героя, Фаэтон не заботился об исторической достоверности. Его персонажи расшатывали устои — то изобретая печатный станок в Римской Империи Второй эры, то запуская подводные лодки в Тихий океан Третьей эры, то вводя золотой стандарт для необразованных холопов Европейского Юниона.

Дафна, к своему удивлению, поняла, что на самом деле её вкусы не такие, какими она их считала. Миры, полные загадок, чудовищ и колдунов, казались пустячными и крохотными, они только вопросы вызывали — как тут зародилась жизнь? Какой логике подчиняются волшебные силы и что им неподвластно? Где лежит предел мощи мифических великанов?

Всё больше и больше времени они проводили в мире под названием Новусордо, и, под конец, остальные миры их больше совсем не занимали. Новусодро вырос из файлов инженерного сценария, найденных в доспехе Фаэтона — корабль-колонист, загруженный био- и генетическим материалом, прилетел осваивать пустынную планету, где в реках тёк метан, а в небесах клубились дымные тучи серного пепла.

Вместе они укрощали ветра и ядовитые потоки придуманного мира, засевая их самовоспроизводящимися роботами. Вместе они вызывали затмения солнца, а если нужно, то и умножали тепло его лучей. Вместе они разрывали точнейшими взрывами кору планеты, чтобы высвободить углеродосодержащую руду, вместе они сотрясали атмосферу планеты, чтобы ослабить или усилить парниковый эффект. Вместе они пронизали моря наномастерскими и зародили пока ещё одноклеточную жизнь. Вместе они пахали, сеяли и снимали урожай, вместе они высиживали кладки яиц под склонами гор и дивились вылупившимся птенцам. Вместе они населили твердь животными, а моря — гадами.