– Конечно же нет, Луис. Если законы чести потребуют от меня умереть от голода рядом со свежим мясом, я умру.

– Что ж, хорошо. – Луис повернулся на бок, пытаясь притвориться спящим.

Очнувшись несколько часов спустя, он понял, что все-таки заснул, то есть подсознательно полностью поверил словам Говорящего. Если кзин сказал, что умрет от голода, – значит так и будет.

Ему страшно хотелось опорожнить мочевой пузырь, в ноздрях стояла отвратительная вонь, все мышцы сводило от боли. Первую проблему решила простиравшаяся внизу бездна, а в скутере кукольника нашлась вода, чтобы смыть блевотину с рукава. Затем Луис захромал вниз по лестнице, к своему скутеру и аптечке первой помощи.

Но аптечка представляла собой не просто коробочку с лекарствами – она смешивала дозы по команде и сама ставила диагноз. Весьма сложное устройство, которое было испорчено.

Становилось все темнее.

В крышах камер имелись люки, окруженные маленькими прозрачными панелями. Опустившись на живот, Луис заглянул в одну из камер. Койка, странного вида туалет и… дневной свет, лившийся в большое окно.

– Говорящий! – позвал Луис.

С помощью дезинтегратора они вскрыли вход в камеру. В стене ее действительно было большое прямоугольное окно – странная роскошь для тюремной камеры. Стекло отсутствовало, лишь по краям торчали несколько острых прозрачных осколков.

Зачем эти окна? Чтобы поиздеваться над пленником, показать ему свободу?

Окно выходило на левую сторону кольца. Со стороны по вращению, подобно черной завесе, наползала тень терминатора. Впереди виднелся порт – кубические складские сооружения, прогнившие причалы, изящные в своей простоте краны и один громадный корабль в сухом доке. Все это давно превратилось в ржавые скелеты.

Слева и справа на многие мили тянулась извилистая береговая линия. Полоса пляжа, затем ряд причалов, снова полоса пляжа… Подобную структуру имел сам берег – полоса мелководья, как на Вайкики, потом крутой обрыв, идеально подходящий для гавани, потом снова мелководье и пляж.

Дальше простирался океан. Казалось, будто он тянется бесконечно, сливаясь с бескрайним горизонтом, подобно водам Атлантики…

Справа налево надвигались сумерки. Уцелевшие огни административного центра стали ярче, в то время как город, причал и океан погрузились в темноту. В стороне против вращения все еще светилось золотое сияние дня.

Тем временем Говорящий удобно устроился на стоявшей в камере овальной койке.

Луис улыбнулся, глядя на мирно спящего воина-кзина. Возможно, ослабев от ожогов, он рассчитывал, что сон залечит его раны – или поможет справиться с неумолимым чувством голода?