Когда поезд прибыл в Эджстоу, Джейн решила, что не пойдет на автобус и с удовольствием прогуляется до Сэндауна. Но что же это? Платформа, всегда пустая в это время, кишела народом, как лондонский вокзал в пятницу. Она едва протиснулась сквозь толпу. Люди двигались во все стороны, грубили, сердились, толкались. «Садись обратно в поезд!» – орал кто-то. «Гони отсюда, если не едешь!» – ревел другой. «Какого черта?» – рычал третий над самым ее ухом, потом запричитала женщина: «Ой, господи, господи, что творится!..» С улиц несся страшный шум, как с футбольного стадиона. Было светлее, чем обычно.

4

4

Через несколько часов перепуганная и усталая до смерти Джейн шла по незнакомой улочке под охраной институтских и каких-то девиц. До этого она двигалась так, как двигается человек, которого то и дело отбрасывает приливом. По Уоррик-стрит пройти не удалось – там громили лавки и что-то жгли. Джейн пошла в обход, но и здесь было то же самое. Она решила сделать петлю побольше, но опять ничего не вышло. Наконец она увидела, что на Боун-лейн пусто и тихо. Больше деваться было некуда. Почти сразу ее остановили институтские полисмены – на них она натыкалась повсюду, кроме тех мест, где шли самые беспорядки. «Здесь хода нет», – сказали они. Потом они отвернулись. Было темно, Джейн совсем вымоталась и попробовала проскочить. Они ее схватили. Вот почему она оказалась в ярко освещенной комнате перед женщиной в форме, стриженой, седой, с большим квадратным лицом. Все было перевернуто, словно полицейские ворвались в чей-то дом и превратили его в участок. Женщина жевала незажженную сигару и не проявляла интереса, пока Джейн себя не назвала. Тогда она посмотрела ей в лицо. Джейн очень устала и перепугалась, но тут ощутила что-то новое: лицо этой женщины было ей мерзко, как бывали мерзки в ранней юности лица толстых мужчин с похотливыми глазками и липкой улыбкой. Оно было до ужаса бесстрастно и до ужаса алчно. Джейн видела, что женщина что-то подумала, потом отказалась от этой мысли, потом ее приняла и зажгла свою сигару. Если бы Джейн знала, как редко мисс Хардкасл это делает, она бы испугалась еще сильней. Полицейские и девицы это знали. Сама атмосфера в комнате изменилась.

– Джейн Стэддок, – сказала Фея. – Я про вас, миленькая, все знаю. Мы с вашим мужем большие друзья. – Говоря это, она писала на зеленом листе бумаги. – Так, так, – снова заговорила она. – Скоро вы его увидите. Мы вас подбросим в Бэлбери. Теперь такой вопрос. Что вы тут делали в ночное время?

– Я шла со станции.

– А где вы были, лапочка?