Он сожалел не о том, что без разрешения оставил корабль, не об упущенной возможности сбить «Росинант», не об уничтожении Земли и не о ранах Каллисто. Его сожаление было обширнее. Оно заполняло собой вселенную. Вина больше Солнца и звёзд, и космоса между ними. Что бы там ни было, всё это — его вина и его ошибки. Он не просто сделал нечто ужасное. Прежний Филип остался лишь оболочкой, заполненной чувством потери — подобно тому, как превращается в камень плоть древнего ископаемого.

— Я... я ошибся? — произнёс Филип, выбирая слова, чтобы описать нечто большее, чем позволял язык. — Я чувствую... это как будто...

— Вот чёрт, — хрипло выдохнул Карал. 

Его взгляд остановился за спиной Филипа. Выхватил что-то в ленте новостей. Филип обернулся, вытянул шею, чтобы лучше видеть экран. Со стены смотрел Джонсон — темноглазый, спокойный и мрачный. Внизу, на красной полоске, текст: «Признан погибшим при атаке Вольного флота». Развернувшись обратно, Филип увидел, что Карал уже вытащил ручной терминал и торопливо, насколько позволяют скрюченные пальцы, листает ленты новостей. Филип подождал, потом извлёк свой терминал. Новость оказалось несложно найти. Она заполняла все ленты — и Пояса, и внутренних планет. Источники из корпорации «Тихо» на Земле подтверждали гибель Фредерика Джонсона, в прошлом служившего во флоте ООН, известного политического деятеля, общественного организатора и представителя Альянса Внешних планет. Скончался в результате травм, полученных при внезапном нападении сил Вольного флота...

Филип читал, боясь, что чего-то недопонимает. Это был просто поток слов и картинок, не имеющий отношения к его жизни — до тех пор, пока сидевший напротив Карал не ухмыльнулся и не заговорил.

— Мои поздравления, Филипито. Выходит, ты его всё же достал.

На «Пелле» из всех корабельных динамиков неслась весёлая музыка — барабаны, гитары, радостные торжествующие голоса. Сарта, первая, кого Филип встретил, выйдя из шлюза, обхватила его, прижимаясь щекой к щеке, оставив у него чувство неловкости от прикосновения её груди. Она поцеловала его — быстро, но в губы, и Филип ощутил привкус дешёвого мятного ликёра.

Столовая была заполнена как на вечеринке. Похоже, перед лентой, объявляющей о гибели Палача станции Андерсон, собрался весь экипаж. Комната казалась душной от жара тел. Его отец, улыбаясь, расхаживал между людьми, с важным видом похлопывал по плечам — как счастливый жених на свадьбе. С его лица исчезло выражение угрозы и недовольства. Едва увидев вошедшего в набитую комнату Филипа, он сложил у сердца обе руки — удвоенный жест поздравления.