— Это ничего не значит, — Риген коварно прищурился. — Точнее, лишь одно. Соблюдать наш договор опасно и бессмысленно. Я расторгаю его.

Вот так-так…

Капитан развернулся и направился к воротам.

— Ты сам назвал меня «звездой в своём небе»! — крикнула ему вдогонку. — Я за язык не тянула…

Риген приостановился, обернулся, смерил меня задумчивым взглядом и заявил:

— У этого выражения есть и другие значения. Например, «отныне, на моём небосклоне ты — звезда, опалившая меня». Так я и сказал.

Почему всё так сложно?.. И как страшно жить!

Глава 41. Эра всеобщего благоденствия

Глава 41. Эра всеобщего благоденствия

Ужинали мы на квадратном балконе смотровой башни. Отсюда открывался прекрасный вид на Лаокону. Такие сооружения возвышались в центре каждого парка в обрамлении балконов и висячих садов.

Парки…

Город, распростёртый внизу, делился на районы или сектора, отмеченные границами изгородей из особой разновидности красных деревьев. Вся столица выглядела как буйно заросший цветной лабиринт.

— В наших городах нет улиц в обычном смысле, — объяснил Кельбер. — Есть площадь и парки вкруг неё. За отдельными парками следят, подобно мне.

— Ориатонцы? — спросил Риген.

— Мы называем себя ори-атами, — улыбнулся шишкоголовый. — Наш дом теперь здесь, но пришли мы из созвездия Ориона.

— Вы хотите сказать… — опешила я, — что Орион и Ориатон… Как-то связано?.. Но это же, из мифа Земли.

— Определённо созвучно, — отметил Риго.

— Мифы тоже откуда-то взялись, — загадочно произнёс Кельбер.

Однако нас больше волновал другой вопрос — откуда взялся он сам.

Тем не менее, ели мы с аппетитом, и всё было очень вкусно.