Шесть минут…

Если его поставят на регулярные рейсы, она могла бы переехать на Космический терминал… Хотя там тоже ничего хорошего. Неработающая женщина не выдержит на станции долго. Это не значит, что Филлис стала бы ходить на сторону или, скажем, спилась; скорее всего, она свихнулась бы от тоски.

Оставалось пять минут, когда он понял, что ненавидит Космический терминал и вообще космос. «Романтика межпланетных путешествий» великолепно выглядит на рекламных листовках, но он-то знает: это прежде всего работа. Однообразная. Никакой смены декораций. Всплески адского труда и бездна утомительного ожидания. И никакой личной жизни.

Почему он не взялся за какую-нибудь нормальную работу, чтобы ночи проводить дома? Он знал почему! Потому что он космический извозчик и стал им слишком давно, чтобы менять жизнь. И вообще, может ли начать сначала тридцатилетний женатый мужчина, привыкший к хорошему заработку?

Четыре минуты…

Он мог бы устроиться агентом по продаже вертолетов. Возможно, он мог бы купить участок орошаемой земли и… В твоем-то возрасте, парень! В земледелии ты понимаешь не больше, чем корова в извлечении кубических корней! Нет уж, ты сделал свой выбор, когда молоденьким новобранцем на учебных сборах возился с ракетами. А ведь мог стать инженером-электронщиком или поступить в Военную академию. Поздно о чем-то жалеть. После армии он принялся возить с Луны руду для «Гарриман лунар эксплуатейшнз», и это решило его судьбу.

– Как у нас дела, док? – В голосе Келли звучала тревога.

– Две минуты с секундами до старта.

Какого черта! Он же знает, что нельзя отвлекать пилота перед стартом!

Джейк бросил взгляд в перископ, ему показалось, Антарес чуть-чуть сместился. Он освободил гироскоп, наклонил и раскрутил один из маховиков, резко остановив его через мгновение. Изображения вновь слились в одну точку. Джейк не мог бы объяснить, как он это сделал, его работа напоминала ловкие движения жонглера, которые невозможно освоить по учебнику.

Двадцать секунд… По шкале хронометра, отсчитывая секунды, ползла яркая искра. Пембертон напрягся, готовый продублировать старт или – если потребует ситуация или подтолкнет внутренний голос – отключить автопилот и отказаться от полета. Если он предстанет перестраховщиком, Ллойд может аннулировать его полис, а безрассудная храбрость может стоить ему лицензии или даже обернуться гибелью его и других.

Но в эти секунды он не думал ни о страховке, ни о лицензии, ни даже о жизнях. Честно говоря, сейчас он вообще ни о чем не думал, а лишь ощущал корабль, словно его нервные окончания проросли в каждую пядь машины.