Эта безмятежность была схожа с той, но в то же время совершенно противоположной. Это была безмятежность опыта и понимания. Пока мы поднимались в воздух, я обнаружила, что во мне крепнет уверенность иного рода. Рожденная не из сказок, которые я сама себе рассказывала, и не из чувства натужного героизма.
Я знала.
Когда меня сбили в первый раз, я катапультировалась, потому что не было смысла погибать вместе с кораблем. Однако когда смысл появился, когда было жизненно необходимо попытаться спасти корабль, даже если шансы на успех весьма призрачны, я осталась в кабине и сделала все возможное, чтобы удержать корабль в воздухе.
Моя уверенность была уверенностью человека, который знает. Никто никогда не сможет убедить меня в том, что я трусиха. Неважно, кто что говорит, думает или заявляет.
Я знаю, кто я такая.
— Вы готовы? — спросил М-Бот.
— Думаю, впервые да. Мне нужна вся твоя скорость. О, и выключи систему маскировки.
— Правда? Зачем?
— Потому что я хочу, чтобы они видели, что на них идет.
52
52
Джуди Айванс по прозвищу Железнобокая смотрела, как креллы приближаются к «Альте».
Помещение штаба заполняли радиопереговоры, но не обычные боевые — влиятельные семьи сообщали, что сбегают на своих кораблях. Трусы, все до единого. В глубине души Джуди знала, что так все и обернется, но это все равно разбивало сердце.
К ней подошел Рикольфр с донесениями. Кроме нее он был единственным, кто еще наблюдал за происходящим по голопроектору. Вокруг царил хаос, операторы и младшие адмиралы объявляли срочную тревогу в Вулканической, приказывая немедленно эвакуироваться.
Если от этого вообще был толк.
— Сколько бомбардировщику осталось до «Альты»? — спросила Джуди.
— Меньше пяти минут, — ответил Рикольфр. — Прикажете эвакуировать командный центр в какую-нибудь глубокую пещеру? Возможно, они достаточно безопасны.
Она покачала головой.
Рикольфр сглотнул, но продолжал:
— Сообщение с последней линии зенитных установок. Истребители креллов подлетели вплотную и атакуют их. Три зенитки разрушены, оставшиеся три под обстрелом.