— Все решено, Мэгги.
Она изумленно смотрела на него. Перед ней сидел не тот Годфрид Миннингер, который прежде всего был ее отцом и за спиной которого она чувствовала себя всесильной и решительной. Перед Мэгги был совсем другой человек — жесткий и непреклонный. Именно таким и знало Годфрида все его агентство. А вот она таким его еще никогда не видела.
— Я не могу изменить своему решению,— произнесла она. Годфрид Миннингер не ответил.
— Ну что ж,— сказала она,— не вижу причин оставаться здесь. Гуд бай, папа. Увидимся позже. Береги себя.
Не глядя на него, она встала, взяла сумочку и офицерскую фуражку и вышла из комнаты. Если ее отец упрям и решителен, то ведь и она такая же.
Она спустилась вниз и вошла в телефонную будку. На экране появилась женщина ослепительной красоты. Однако то был не символ секса, а настоящее произведение искусства.
— О, Марджори,— сказала она.— А я думала — ты здесь по шпионским делам. Но что случилось с твоим лицом?
Мэгги потерла свой покрытый прыщами подбородок. .
— А, это. Просто реакция на прививки. Могу я увидеться с тобой?
— Конечно, дорогая. Прямо сейчас?
— Да.— Мэгги положила трубку.
Но прежде она посмотрела в зеркало, чтобы проверить макияж.
Мать Мэгги Миннингер жила в одном из самых высоких и дорогих небоскребов Нью-Йорка. Это было старомодное строение, возведенное во времена, когда энергия еще была дешевой и можно было не экономить на звуко- и теплоизоляции, на создании комфортных условий жизни. Теперь, когда нефть безумно дорога, жизнь в таком здании доступна лишь очень немногим. Алисии Хоув и ее теперешнему мужу роскошная квартира была по карману.
Привратник, приветствуя Мэгги, сказал:
— Рад вас видеть, мисс Миннингер? На этот раз вы будете жить у себя?
— Боюсь, что нет, Харан. Мне просто нужно поговорить с матерью.
— Да, мисс Мэгги. Она ждет вас.
Алисия Хоув поднялась с кресла навстречу дочери и, целуя ее, окинула Мэгги все понимающим, проницательным взглядом.
— Тебе надо похудеть на пару килограммов, дорогая.
— Обещаю тебе это, мама... Знаешь, мне нужна от тебя одна услуга.