— Ясно,— сказала она.— Вы даете мне слово.

— А что я могу еще сделать?

Анна задумалась.

— Мы здесь совсем не общаемся с внешним миром. Мы бы хотелось обсудить этот вопрос с другими людьми. Лучше всего с делегацией моей страны в ООН.

— Почему нет? — согласилась Мэгги.— Вот что я скажу. Когда закончатся тренировки, у нас будет три дня отпуска. Я сама* собираюсь в Нью-Йорк. Поедем вместе. Побродим по ресторанам, заглянем на какую-нибудь вечеринку. И ты сможешь поговорить с кем захочешь. Идет? Анна колебалась. Потом сказала:

— Ол райт, мисс Миннингер. Это довольно заманчиво.— Однако она не собиралась обсуждать свои планы с Мэгги.

— Отлично, милая,— закончила разговор Миннингер.— Теперь, если ты не возражаешь, я оставлю тебя: мне нужно принять ванну.

Мэгги заперла за болгаркой дверь и с удовольствием залезла в ванну, обдумывая разговор. Эта идиотка и не. знает, что, покинув Кемп Детрик, она сможет попасть только на взлетное поле. Шанс поговорить с кем,-либо у нее появится лишь на Клонге. А там пусть болтает, что хочет.

Впрочем. Анна Димитрова — это всего лишь одна из проблем, и не из сложных.

«Ходят слухи, что полет будет отменен!» Черт возьми! Если болгарка слышала это, значит, слышали все. И,, вероятно, слухи близки к истине.

Мэгги позволила себе в ванне пять минут размышлений. Затем она вышла из ванной, накинув полотенце,— не для того чтобы прикрыться, а чтобы не видеть свое тело, покрытое отвратительными прыщами. Она не хотела видеть его таким. И тем более не хотела, чтобы видел сенатор.

Набирая номер сенатора, Мэгги посмотрела на себя в зеркало. Да, вид неприглядный, поэтому она ил не включила видеоканал.

— Хелло, милый,— сказала она.— Прости, что нет изображения, но в этом медвежьем углу нет нужной аппаратуры, и к тому же...— она хихикнула,—я только что из ванной и не одета.

— Хелло, Мэгги.— Тон у сенатора был- нейтральным. Он как бы говорил: да, между нами достаточно близкие отношения, но только не нужно пользоваться этим и давить на меня.— Полагаю, что ты звонишь насчет нового полета?

— Только полагаешь, Адриан? Три недели назад ты голосовал за него.

— Я сам знаю, за что голосую, Мэгги.

— Разумеется, Адриан. Послушай, я позвонила не для того, чтобы ссориться.

— Нет, конечно. Ты позвонила, чтобы попытаться сохранить меня в упряжке. Я был уверен, что ты позвонишь. Ты хочешь сказать мне, что в предприятие вложены огромные средства и нельзя отказываться от проекта и выбрасывать деньги в трубу.

— Что-то в этом роде, сенатор,— нехотя призналась Мэгги.

— Я уверен в этом. Ты знаешь, что все это уже обсуждалось раньше. Каждый раз, когда вам нужны деньги, вы просите немного, чтобы провести исследования. Затем начинаете требовать больше, так как получены хорошие результаты и исследования нужно продолжить. После требуете еще больше, так как в работу уже вложено много денег и глупо бросать ее на середине. А в результате мы получаем такие никому не нужные вещи, как новые ракеты, оборонительные противоракетные системы, ядерные бомбардировщики и вовсе не потому, что этого хочет правительство, а потому, что нет возможности остановиться, коль работа начата. Может быть, пришло время остановить эту затею с Клонгом, Мэгги? Через три дня состоится заседание комитета. Я не знаю, за что я буду голосовать, так как не имею еще всей информации. Но сейчас я не могу обещать ничего.