— Фог, нет, нет. Не трогай меня, пожалуйста.

— Да что за дурь?! — говорю. — Что ты, растаешь, что ли, если тебя тронуть? Что-то я за тобой ничего такого не помню. Успокойся, обопрись на меня и пошли уже.

А он:

— Нет, нет, тебе и так тяжело, я сам дойду, все в порядке, — и пятится.

— Замри!! — рявкаю. — Там же пропасть, дубина! Вниз с ветерком захотел? Чтобы гаврикам было чем культуру закусить?

Остановился. Тут я не хуже диагноста могу определить, что с ним творилось — выброс адреналина на почве стресса привел его в чувство. Причем, стресс — не окружающая опасность, а то, что я собирался до него дотронуться. Фигня какая-то…

— Укки, — говорю, — послушай, мы же не на прогулке тут. Можешь считать меня гнилым гуманистом, но мне вовсе не светит, чтобы ты подох. В конце концов, я не хочу опять черт-те сколько времени искать подходящего пилота, если тебя этот резон больше устроит. Я думал, ты понимаешь, что такое дисциплина. Я приказываю, ты подчиняешься. Баста.

А он стоит, смотрит на меня щенячьими глазами, чуть не плачет и бормочет:

— Это — злоупотребление служебным положением, Фог… об этом нельзя приказывать… нехорошо, грязно, грешно… Если бы моя бедная матушка узнала… А ты ведешь себя, как средневековый тиран… — шмыгает носом, делает над собой усилие и вымучивает остатки сил и боевого задора, — или, мой наставник и тень мрака, будет поединок прямо здесь и сейчас!

И кладет ладонь на рукоять меча. Энергия у него в тот момент вообще сошла на нет, его мутило, еле стоял, но кодекс блюл — и то ли смешно это было, то ли трогательно.

Не знаю, сколько времени бы мы пререкались, но тут я снова услышал этот треск, тряпичный, ползущий такой. И среагировал, как учили. Очень быстро.

У Укки реакция сейчас не то, что замедлилась, а вообще пропала. Я его схватил за руки повыше запястий и рванул к себе — за ним эта сизая дрянь уже прорастала из камня, только, видимо, не почуяла рядом тела, потому замерла в воздухе и подрагивала, как щупальца. А Укки ещё что-то бормотал, но у меня не было ни секунды его слушать. Я его на плечо закинул — «способ транспортировки раненого номер три» в хрестоматийном виде — и побежал по карнизу так быстро, как смог.

Бегу и молюсь, чтобы камни под ногами не осыпались и не просела вся эта радость. И стараюсь вниз не смотреть. Не очень люблю высоту в условиях постоянного тяготения.

Хорошо, что камень там не хрупкий. Вообще, я думаю, тоже что-то такое, специально возведенное и биомеханическое, которое где попало не осыпается. Я поднялся метров на сорок, легко — только потом под ногами начало подозрительно шуршать.