— Не так велико это горе, видишь ли, — говорит. — Просто я приклеил к полу комбез на коленях. У меня же твой рюкзак, а ты всегда с собой таскаешь микроотвертки, суперклей и всякое такое. Я видел, когда мы оставили авиетку, как ты из карманов комбеза все это в кармашки рюкзака перегрузил, а по своим карманам распихал лишние шприцы с иммунопротектором и химические фильтры для воды… вспомнил вот. От страха, наверное.

— Супернаблюдательность, однако, — говорю. — Что бы я без тебя делал…

А Укки очень аккуратно отрезал мечом куски ткани со штанов — от колена до лодыжки. Потом встал, — приклеенные лоскуты так на полу и остались на веки вечные, — подумал и обрезал болтающиеся тряпочки. И получилось вроде комбеза с шортами по колено.

Я взял рюкзак, и мы пошли к выходу. Свет вдалеке постепенно гас, снаружи, похоже, ночь наступала, а внутри было гораздо светлее — и когда мы проходили мимо той самой колонны, в ее светящемся нутре что-то темное метнулось в нашу сторону и прилипло изнутри. И даже думать не хотелось, что это могло быть, и сумело бы оно или нет вылезти наружу, если бы Укки привязал веревку.

Когда мы выбрались на поверхность, уже совсем стемнело. Большая часть местной погани расползлась по своим дырам спать, только жабьи башки с кишками мотались на ветерке по черному небу дирижаблями, и кто-то невидимый в камнях тоненько посвистывал, как сверчок.

Мы так хорошо вышли, что я все время напрягался и ждал подвоха. Но, кроме волосни из самых ближних к выходу колонн, никаких неприятностей не было. Укки держал меч наготове, но тут, вдалеке от города и цивилизации, у гавриков, похоже, не хватало влияния.

А может, они сочли за благо оставить нас в покое. Решили, что нам уже хватит по самые гланды. Если так, то я бы с ними согласился.

Но все равно, пока я не распаковал компьютер и не связался с нашей машиной, мне было неспокойно. Только получив сигнал от нашей справочной базы и автопилота, я смог немного разжать нервы.

Укки стоял рядом с мечом в руке и милой улыбкой. И мне казалось, что уже идет по-старому. В смысле — сорванная планка у пилота встала на место, и весь этот дурной психоз со временем любви уже остался за флагом.

Я читал сообщения от наших крылышек, всякие приятные вещи о начале маневра, о расчете схода с орбиты, о наших координатах, о координатах машины — и на душе у меня постепенно становилось тихо и благостно. Мы скоро улетим из этого бардака. Потери в экипаже нулевые. В моем рюкзаке два контейнера с культурой — в общей сложности, килограммов семь. Мы отлично справились с очень непростым делом, и теперь можно расслабиться и получить удовольствие.