Тогда я говорю:

— Вот что. Я сам до этого дела не дотянусь ни за что. Подпрыгивать тут чревато. Стрелять — тем более, все может обрушиться. Поэтому сделаем так. Я поднимаю тебя, ты подтягиваешься, потом забираешь компьютер и рюкзак, как-нибудь там закрепляешься и вытаскиваешь меня. Принято?

И у Укки на лице отражается жестокая борьба. С одной стороны, он понимает, что это совершенно резонно, единственный выход. А с другой — надо мне позволить опять до себя дотрагиваться. А его из-за этого дурацкого времени любви от такого дела корежит до колик.

Он думал минуты две. Потом сказал:

— Фог, ты, конечно, прав.

И я его поднял. Его мелко трясло, но он как-то взял себя в руки. Встал ко мне на плечи, а там уж довольно легко подтянулся и взобрался наверх. Потом лег на край обрыва, свесился ко мне и говорит:

— Тут вправду та самая пещера, Фог. Тут рядом — колонна, может, привязать к ней веревку?

Я ему подал компьютер и рюкзак, а сам думаю. Представляю себе эту колонну, в которой мутный свет и шевелящиеся тени, и со страшной силой не хочу, чтобы Укки к ней даже притрагивался, не то, что веревки вязал.

— А больше не за что закрепить? — говорю.

Он убрался наверх и некоторое время там осматривался. Потом снова свесился ко мне.

— Все гладко, — говорит. — И лежать неудобно. Тут поверхность камня, как лакированная шкатулка… или как внутренняя поверхность ракушки… И идет она немного под уклон. Я не смогу тебя удержать, мы оба соскользнем вниз. Я привяжу веревку, хорошо?

И я понимаю, что мы в заднице. В первый раз за все это время — в настоящей, печальной заднице. Потому что все мое внутреннее чутье восстает против вязания веревки к этой штуке. Вот вылезет из нее дрянь, рядом с которой волосня и ногастые гаврики со своим фаршем нам покажутся прогулкой по парку с фонтанами…

— Укки, — говорю, — знаешь, что… Мне кажется, что мы оба накроемся, если ты будешь теребить колонну своей веревкой. Вот скажи откровенно, тебе нравится эта колонна?

Он чуть помолчал.

— Нет, — говорит.

— Ну так вот, — говорю. — Видишь выход из пещеры?

— Далеко, — говорит. — Какой-то мутный отсвет, в полукилометре отсюда… Или в километре — поверхность идет наклонно вверх, Фог, мне сложно определить точнее.

— Славненько, — говорю. — Забирай наши манатки и иди туда. Выйдешь на поверхность — свяжись с крыльями. Вызовешь нашу резервную авиетку, если выйдет. Тогда заберешь меня на ней. А не выйдет — улетай.

— Фог, — говорит, — ты нашей резервной ту авиетку называешь, у которой двигатель разобран и антенны сняты? Да? Ты еще говорил, что энергоблок с нее для протонного ускорителя очень подходит?