Глава 41. Нюк. Реализуя желания

Глава 41. Нюк. Реализуя желания

При ближайшем рассмотрении зонд оказывается не так уж сильно поврежден, просто копье сбило его на землю, а уже падение заставило кое-какие проводки отойти. Быстренько перепаяв их, оттаскиваю машинку в выпускную камеру и топаю в рубку, чтобы провести тестовый полет. На подходе меня встречает шоу местных талантов. По длинному коридору, под льющуюся из селектора мелодию, в каком-то странном дерганном танце перемещаются Соколова и красный отчего-то, как зад брачующегося коборука, Ксенакис. Глаза пилота выпучены, точно у засекшего бесхозный пирожок Врагусика.

— Кружок хореографии? — хмыкаю я. — Соколова, ты решила шамана с вождем разом за пояс заткнуть на следующем празднике? Похвально…

— Что? — каким-то совершенно пустым взглядом смотрит на меня Ярка, а пилот пытается подать непонятные сигналы, с трудом отлепив дрожащую пятерню от талии партнерши. Может, это он так намекает, чтобы я шел себе и не отвлекал его от захватывающего процесса? Эк старина нервничает… ох уж этот бес в ребро.

Протиснувшись мимо танцующих и буркнув, что лучше б они в кают-компании упражнялись, шлепаюсь в кресло и прошу Бо проверить готовность камеры. И минуты не проходит, как мою шею внезапно что-то обвивает. Я дергаюсь, подумав, что это щупала Вражонка, решившего-таки меня втихаря удавить, но мою щеку уже щекочут буйные пружинки Соколовой, а сама она с придыханием на ухо предлагает:

— Потанцуем?

— Под вот это? Не… не в моем вкусе музло, да и древние танцы-шманцы тоже. Упражняйся лучше на Басе.

— Он сбежал, — огорченно сообщает Ярка и вдруг, заглянув мне в лицо, прибавляет с каким-то странным блеском в глазах: — А веснушки у тебя правда очаровательные… И такие милые ресни-ицы… как у наших славийских овечек. И такой симпатичный носик…

Неожиданно она касается моего воздухозаборника пальцем. Нежненько так. И принимается натирать его, как сопелку бронзовой собачки на одном земном бульваре туристы на счастье натирают.

— Интересно… а веснушки становятся ярче только от поцелуев солнца или от обычных тоже? — задумчиво тянет она, и через секунду сложенные сердечком губы оказываются у меня под самым носом. Тут я дергаюсь во второй раз, почище, чем от воображаемого Вражонка, и спрашиваю:

— Так! Ярка, это ещё что, блин-печенюха, за фокусы? Все это, конечно, страшно мило, и я прям польщен, но с чего это вдруг?! Ты что, Рекичински в шахматы на желание продула?

— Просто сегодня я вдруг заметила наконец, какие вы все милые… и запредельно сексапильные, — изрекает Соколова, взирая на меня совершенно незнакомым затуманенным взглядом. Все?! Так вот отчего Бас там перекипевшим чайником клокотал! Ее шкодливая морденка напрочь искажена неподдельным, доселе невиданным на ней вожделением, и она снова настырно тянется за поцелуем. А руки невероятно цепко за меня держатся. Точнее, одна держится, а вторая расстегивает ворот термака. На себе.