— И никакие у меня не прыщи, сейчас сам убедишься, — выдыхает она. Нет, это точно розыгрыш! Или нет?!

Судорожно сглатываю, хватая ее за руки. Живой, настоящей девушки у меня давненько не было, и, будь на месте Ярки кто-нибудь другой, я, может, и поддался бы такому напористому искушению… Хотя с Тасей вон тогда не поддался же? Но это ж Соколова, мы ж почти как братья уже! Ну, брат и сестра, то есть. Космос мне свидетель, что-то тут нечисто!

— Соколова, да что с тобой?! Чертово гару-гару афродизиаками напичкано, что ли? — восклицаю я, выбравшись из кресла и удерживая на отлете от своих, внезапно ставших привлекательными, частей тела на удивление сильные для ее роста лапешки. Сильные и загребущие!

А ведь Цилли тоже ела эту туземную отраву! Что, если и она вот-вот заявится, охваченная неудержимой в прямом смысле слова страстью? От нее, пожалуй, и не убежишь, и не отобьешься…

— Вот вы где, кадет! — восклицает Рекичински, затаскивая в рубку за щупальце упирающегося и норовящего вывернуться из его пальцев мини-дока. — Что с ней, не знаю, но раньше я за Соколовой подобного не замечал. Может, побочные эффекты от гару-гару. Ты док, тебе виднее. Она пыталась спрятать за пазуху голографического ферзя, а…

— А сейчас, вероятно, пытается его извлечь и передарить очаровашке инженеру? — мерзко хихикает Вражонок, таращась на расстегнутый ворот Яркиного термака. — В компании с недоразвитыми молочными железами, которыми гуманоиды долго и нудно выкармливают своих уродливых детенышей. Не понимаю, что вы в них находите привлекательного?

— А ты Цилли попроси показать, — шиплю я зло, быстренько дернув застежку Яркиного комбеза вверх. — Может, она уже раздавит тебя в печенюх и корабль разживется лимбийским ковриком для ног.

— У-у, это все от недотраха. Страви пар, конопатый, пока самка сама на тебя вешается, — ржет он. И тут все части пазла немедленно становятся на свои места.

— Уилсон, да этот змееныш что-то Ярке в еду и подмешал!

— И спасибо ему огромное, мир прям заиграл новыми красками, — томно уверяет Соколова, энергично подпрыгивая на месте с твердым намерением меня поцеловать. Врагусик заходится демоническим хохотом.

— Подержи-ка ее, — передаю я девчонку Рекичински. Та недолго расстраивается и тут же принимается возить пальчиком по комбезу суперкарго, взирая уже на него исполненными немого обожания голубыми пуговицами.

— Я тебя урою, гаденыш! — обещаю я свирепо и бросаюсь в погоню за выкидышем Сатаны. Тот улепетывает во все щупала, но за пару-то недель он уже поднабрал вес и подрастерял скорость, так что у медблока я таки настигаю его раньше, чем он успевает наглухо задраиться изнутри. Омен мечет в меня проклятья пополам со всем, что подворачивается под щупальца, но состыковавшийся с моим центральным процессором контейнер с инструментами только сильнее меня бесит. Человек я в целом спокойный, воспитанный, но змееныш же и робота вызверит! Загнав его в угол между столом и регенерационной камерой подвернувшимся под руку зондом, падаю на него всем телом, хватаю за щупала, и, не обращая внимания на впившиеся в руку зубы, пару раз душевно прикладываю об пол. Вражонок хрюкает, но челюстей не разжимает. Поддаю ему еще, от всей души. Зондом. И кулаком. Давно выпрашивал! С самого рождения, можно сказать.