Не знаю, сколько я так простояла, но, когда в следующий раз оглядела балкон, он уже был пуст. Неслышно подошедшая Аглая мягко прикоснулась к моему плечу.

– Венимор умирает, Саша. – Ее тихий голос с трудом достиг моего сознания. – Он хочет проститься с тобой.

Веник лежал на спине с закрытыми глазами, а вокруг толпились коллеги. Рим сидел на кушетке в его ногах и смотрел на него печальной собакой. Глядя на него легко было понять, почему линатиане не считают флиберийцев своими врагами. Я же еле волочила ноги. С каждым шагом что-то тяжелое придавливало меня к полу, мешая идти.

Веки Венимора задрожали. Я практически упала рядом и взяла его за руку, понимая, что должна бы чувствовать что-то, плакать, страдать, но все эмоции куда-то подевались, сменившись абсолютной пустотой. Не верилось, что Веник может умереть, этого просто не могло быть!

– Саша, я очень рад, что познакомился с тобой, – еле слышно прошелестел мой друг. По тому, как медленно он говорил, было понятно, как нелегко ему дается каждое слово. – Ты необыкновенная.

Рука у Веника была холодная и колючая из-за встопорщившейся чешуи.

– Я хотел сказать… – Венимор зажмурился от боли, но, переждав приступ, упрямо продолжил: – хотел сказать, я все-таки понял, о чем ты говорила. Есть вещи, за которые стоит бороться. Прости, что пытался убить тебя.

– Ты самый светлый человек во всех мирах! – Судорожно всхлипнув, я вцепилась в его ладонь изо всех сил. – И ты ни в чем не виноват. Мне так жаль, что не поняла сразу! Это ты меня прости!

Веник улыбнулся из последних сил. А потом его рука перестала сжимать мою.

Рим закрыл глаза и отвернулся. Уткнувшись в плечо Кая, всхлипнула Туоми. Финик беспрестанно шмыгал носом. Даже неприступная Аглая удрученно уставилась в одну точку. А я тупо смотрела на безжизненное лицо и не могла поверить.

Венимор погиб, его больше нет.

Плохо помню, что было дальше. Кто-то – то ли Рим, то ли капитан – тянул меня прочь, а я сопротивлялась и кричала, умоляя спасти Венимора. Я успела увидеть, как Аглая провела рукой по глазам Веника, закрывая их навсегда.

Похороны состоялись следующим вечером. На них собрался весь экипаж, даже те, кто едва ходил после боя. Проститься с корабельным доктором, который никогда никому не желал зла и избегал любых конфликтов, пришли все. У солнечного Веника не было врагов, все на этом корабле искренне его любили.

Он умел смеяться так, что даже твердая чешуя складывалась в улыбчивые морщинки. Он рассказывал целые истории песнями без слов и мог сыграть на орудии убийства мелодию, заставлявшую плясать и веселиться. Он знал все о каждом животном, находил что-то хорошее даже в капризах протовагруса и мог заставить проказника Арши смирно сидеть в клетке, просто почесав его за ушком. Он спал в забавной пижаме с рыбками и мог утешить и вылечить кого угодно, кроме себя самого.