– После твоего визита к медикам кто-то поведал доктору Тиор, что ты живешь в глуши и вынуждена сама добывать себе пищу. Она устроила грандиозный скандал из-за того, что тебя изолируют от собственного звена, и в конце концов адмирал сдалась. Отныне ты можешь есть и спать в здании школы.

Внезапно меня захлестнуло облегчение. О, звезды! На глаза навернулись слезы.

Тьма, новости, конечно, были хорошими, но как же не вовремя! Я и без того находилась на взводе, не хватало еще совсем расклеиться прямо на стартовой площадке.

– Я… – кое-как выдавила я. – А кто рассказал это доктору Тиор?

– Один трус.

– Кобб, я…

– Ничего не хочу слушать. – Он махнул рукой на кабину. – Марш пристегиваться. Остальные уже готовы.

Он был прав, но не спросить я не могла.

– Кобб, это… правда? То, что происходило на этой записи Битвы за Альту? Неужели мой отец… неужели он действительно это сделал?

Кобб кивнул:

– Мне было хорошо видно его во время боя. И я проскочил достаточно близко, чтобы заглянуть к нему в кабину. Это был он, Спенса. Его искаженное яростью лицо с тех пор так и преследует меня.

– Но почему, Кобб? Почему он это сделал? Что с ним случилось там, в небе? Что он увидел?

Кобб не ответил. Он молча указал на лестницу, и я заставила себя подниматься. Он последовал за мной и стоял на месте техника, пока я устраивалась в кабине.

Я снова осмотрела шлем с этими странными датчиками внутри.

– Они действительно думают, что смогут прочитать что-то в моей голове? Определить, не… поступлю ли я так же, как мой отец?

Кобб ухватился за край кабины и наклонился ко мне:

– Ты этого не знаешь, девочка, но ты находишься в самом центре спора, уходящего корнями в прошлое. Некоторые люди уверены, что твой отец доказал генетическую природу трусости. Они думают, что в тебе уже заложен некий… дефект. – Кобб помрачнел и заговорил тише: – По-моему, это полная чушь. Я не знаю, что произошло с твоим отцом, не знаю, почему мой друг вдруг попытался меня убить и почему я был вынужден сбить его. Теперь это не дает мне покоя, и, боюсь, я больше никогда не смогу летать. Но я не могу поверить в то, что человеку на роду написано стать трусом или предателем. Этого я принять не могу. И никогда не смогу. – Он указал на небо. – Но Броня в это верит. Она уверена, что ты неизбежно превратишься в труса или предателя. Ты докажешь, что она ошибается, если вернешься в небо и станешь образцовым пилотом – настолько, тьма тебя побери, безупречным, чтобы всем неловко было даже вспоминать, что они тебя в чем-то подозревали.

– А вдруг… вдруг они правы? Что, если я действительно трус, или в конце концов…