Бейжафлор пингует. Дакота Каур Маккензи, частный канал.

«Он оставит от этой твоей де Циолковски дымящиеся куски мяса на арене».

«Да», – отвечает Ариэль.

«Уволь ее. Найми меня».

«Нет».

Дакота Каур Маккензи наклоняется вперед.

– Ты хоть представляешь, что делаешь?

Ариэль смотрит на Лукасинью: перепуганный юноша с пепельным лицом посреди судебных защитников. Вагнер прячет лицо в ладонях. Алексия бледна от ужаса. Мадринья Элис низко натянула капюшон, чтобы скрыть эмоции.

– Всегда.

* * *

Ин Юэ, шатаясь, бредет по арене туда, где лежит ее клинок.

– Оставь, – говорит Мариану.

Ин Юэ поднимает нож левой рукой и кидается на противника через весь ринг. Он легко уходит в сторону. Ин Юэ с отчаянным криком замахивается. Он уклоняется от клинка со скоростью мысли. Быстрее мысли – со скоростью инстинкта.

– Прекрати, – говорит он.

Поскальзываясь в лужицах густеющей крови, Ин Юэ ковыляет к Мариану Габриэлю Демарии, размахивая ножом как безумная.

– Хватит.

Мариану бросает нож, шагает вплотную к Ин Юэ и одним движением ломает ей запястье. Треск отражается от дальних колонн, низкого хаотичного потолка.

– Вы получили сатисфакцию? – говорит Мариану, обращаясь к Тамсин Сунь. Он не вспотел. Ничто в нем не говорит о физической боли и уж подавно о напряжении. – Вы удовлетворены?

Тамсин Сунь смотрит на леди Сунь. Старуха качает головой.