Ариэль наслаждается моментом.

– Конечно. Сообщи ему, где он может меня найти.

Ариэль сперва слышит, как его трость стучит по камням, а потом он сам выходит из бамбукового лабиринта.

Две ходячие руины встретились в кругу колонн.

– Любимое место нашей матери, – говорит Лукас. – На исходе дней она приходила сюда поговорить с майн-ди-санту Одунладе. Мамайн называла ее «моя исповедница».

– От Сестринства что-нибудь осталось?

– Мадриньи. Храм в Жуан-ди-Деусе. Легенды, – говорит Лукас. Он опирается на трость. – Хватит ли этого? Не знаю. Я далек от вопросов веры. Здесь будет твой офис?

– Пока не уеду обратно в Меридиан. Сперва я должна кое-что сделать. И… Лукас, я не могу допустить, чтобы тебе сошло с рук то, что ты устроил.

Он криво улыбается и опирается на трость, словно обессилев.

– Так и думал, что этот момент настанет. Знаешь, одно время мне снилось, будто я горю и задыхаюсь. Тону в расплавленном металле. Ужасные были сны.

– Ты поступил ужасно.

– Я это сделал во имя Рафы, Карлиньоса, нашей матери. И тебя.

– Наши долги погашены.

– Теперь – да.

– Ты выйдешь на пенсию с достоинством, – говорит Ариэль. – Возделывай свой сад. Стань лучшим в двух мирах знатоком босановы. Займись спортом – у тебя же есть своя гандбольная команда. Изучай политику, публикуй проницательные и едкие комментарии. Воспитывай сына.

Ариэль видит, как по лицу Лукаса пробегает волна застарелой боли.

– Похоже, приговор милосердный.

– В самом деле? – говорит она. – Зачем ты хотел увидеться со мной, ирман?

– Зачем ты это сделала? Корта не играют в политику. И вот мы здесь, устроили собрание Орлов.

– Видья Рао показалэ мне будущее.