— Думаю, что это моя собственная вина, — сказал Гибсон извиняющимся тоном. — Видите ли, у меня довольно сильное воображение, я начал думать о симптомах космической болезни — очень ярко и живо их себе представлять — и прежде, чем я понял, что произошло…

— Немедленно прекрати! — резко приказал доктор. — Или придется отправить тебя обратно на Землю. Если твое воображение не перестанет забавляться, то при подлете к Марсу, через три месяца, от тебя почти ничего не останется.

  Дрожь пробежала по измученному телу Гибсона. Но он быстро приходил в себя, и ночной кошмар последнего часа уже уходил в прошлое.

— Со мной все будет в порядке, — сказал он. — Выпустите меня из этой муфельной печи, прежде чем я сварюсь.

Слегка пошатываясь, он поднялся на ноги. Здесь, в космосе, казалось странным снова иметь нормальный вес. Затем он вспомнил, что Станция вращается вокруг своей оси, а жилые помещения расположены на внешней окружности, и центробежная сила создает иллюзию гравитации.

«Великое приключение», — с грустью подумал он, — началось совсем не хорошо. Но он твердо решил не возвращаться домой с позором. Это был не просто вопрос гордости: его репутация и влияние на читателей будут подорваны. Он поморщился, представив себе заголовки:

«ГИБСОНА ПРИЗЕМЛИЛИ! КОСМИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ ОБРАЩАЕТ В БЕГСТВО АВТОРА-КОСМОНАВТА.»

«ГИБСОНА ПРИЗЕМЛИЛИ! КОСМИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ ОБРАЩАЕТ В БЕГСТВО АВТОРА-КОСМОНАВТА.»

Даже степенные литературные еженедельники будут пинать его ногами, а что касается «Таймс»… Нет, это было немыслимо!

— Хорошо, у нас есть двенадцать часов до старта космолета, — сказал врач. — Я отведу тебя в секцию нулевой гравитации и посмотрю, как ты там справишься, прежде чем  допустить  тебя к полету.

Гибсон решил, что это хорошая идея. Он всегда считал себя вполне здоровым, и до сих пор ему никогда всерьез не приходило в голову, что это путешествие может оказаться не только неудобным, но и опасным. Можно было смеяться над космической болезнью, пока сам ее не испытал. Но после всего случившегося ему уже не казалось что это пустяк.

Внутренняя станция — «Космическая Станция Один», как ее обычно называли, — находилась чуть более чем в двух тысячах километров от Земли и совершала оборот вокруг планеты за два часа. Первая стартовая площадка человека к звездам. Она оказывала глубокое влияние на экономику межпланетных путешествий. Все рейсы на Луну или планеты начинались отсюда; громоздкие атомные корабли плавали рядом с этим форпостом Земли, пока грузы из родительского мира загружались в их трюмы. Служба регулярных рейсов ракет на химическом топливе связывала станцию с планетой, поскольку по закону ни один атомный двигатель не мог работать в радиусе тысячи километров от поверхности Земли. Даже этот запас прочности многие считали недостаточным, поскольку радиоактивный выброс от взрыва ядерной двигательной установки мог покрыть это расстояние менее чем за минуту.