Безродный не сразу понял, что за определение вынесла комиссия.

– Имеется в виду ошибка капитана?

– Просчет в команде капитана.

Линдси не отводила глаз от грязного и изнуренного лица Роба. Она еще больше прижалась к руке отца, когда увидела, что лицо Роба вдруг стало суровым, сделав его непримиримым и очень повзрослевшим. А Роб именно таким себя и чувствовал.

– Твой отец знал… – начал было говорить Безродный.

– Что вы ни на что не способны.

«Выясни до конца», сказал себе Роб. «Выясни все до конца, чего бы тебе это ни стоило».

– Он знал о вашей профессиональной непригодности, Моссроуз.

– Ты убежден в этом? – спросил Роба Саймон.

– Отец написал о своих сомнениях в дневнике. О том, что его помощник не разбирается в астроматематике и в теории временных соотношений. Хотел отправить на Моссроуза рапорт.

Голос Роба становился все более и более колким.

– Но отец не составил на него донесения. Он понимал, что должен, но не сделал этого. Решил ему помочь. Дать шанс, предоставив больше самостоятельности.

Голову Роба закружило жестокое чувство – чувство, похожее на экстаз охотника, догоняющего добычу, чтобы убить ее.

– Мой отец дал вам такой шанс, не так ли?

– Он был добрым… – пробормотал Моссроуз.

– Да, он был слишком добр. И вся вина пала на него.

Решив узнать всю правду, Роб рискнул прямо спросить:

– Кто был на посту командира, когда вы стартовали с Далекой звезды?

– Я был.

– Это был ваш первый старт?