Потом хола долго рассказывал, почему, по мнению теоретиков экспедиции, Ник Улин не мог ни прикоснуться к алтарному камню, ни отойти от него. Алексей Сковородников услышал много чудного.

Вдруг звездолет тряхнуло. Замигал свет, заверещал звуковой сигнал тревоги. Яфет вскочил. В медицинском отсеке не было информэкранов, и он, извинившись, побежал в свою каюту. Алексей Сковородников остался один на один с неведением. О произошедшем он узнал только через несколько часов, когда хола вновь навестил его.

Причина тревоги была удивительной не менее, чем услышанное им от холы утром. Непостижимой для человеческой науки, существовавшей до полета «Элеоноры».

Ник Улин ушел из их мира в маленькую «черную дыру». Подобные области сколлапсированного, свернутого в сферу пространства, из которых ничего, даже свет не может вырваться, а всю внешнюю массу они засасывают непреодолимой гравитационной силой притяжения, были хорошо изучены.

В дальнейшем поведении возникшей «черной дыры», во взаимодействии ее с конструкцией звездолета не обнаружили ничего необычного. Необъяснимо было одно: как вместо человеческого тела Ника Улина образовался коллапсар.

Каждый астронавт на «Элеоноре» был под наблюдением множества телекамер. Вся информация записывалась в архивные базы данных. Ничего не пропадало. Сколько раз и с каких ракурсов смотрели фильмы о последних минутах пребывания квартарского трибуна на звездолете, подсчитать невозможно.

По окончании импровизированной лекции и последовавших за ней дебатов Ник Улин из командной рубки прошел в свою каюту, но долго в ней не задержался. По одним им известным внешним признакам и особенностям поведения психоаналитики утверждали, что у квартарца случился нечто вроде приступа клаустрофобии — неприятия замкнутого пространства. Явно не в себе, он сначала неспешно, затем почти бегом проследовал в выходной отсек. В нетерпении стал облачаться в скафандр, но вдруг скрючился… запись прерывалась.

Там, где мгновением раньше находился Ник Улин, возникла микроскопическая «черная дыра». Далее все происходило так, как и должно было быть.

Несмотря на исключительную прочность, звездолет разрушался гравитационной сингулярностью. Засасываемые в коллапсар фрагменты корпуса разгонялись и нагревались. Суммарная реактивная сила, однако, действовала в противоположном направлении и отбросила распухающую «черную дыру» на сотню метров от звездолета. Там, лишившись внешней подпитки, она бесследно испарилась в полном соответствии с квантовыми законами сохранения. Упрашиваемый холой, Алексей Сковородников позже, на обратном пути к Ремите повторил расчеты эволюции образовавшегося коллапсара и убедился, что поведение его точно описывалось известными физическими закономерностями.