- А что там смотреть, Слава? - с недоумением пожимает плечами штурман Басов. - Скала - как скала. Высокая, крутая.

Здесь, у юго-западной оконечности африканского континента, мореплавание всегда было непростым. Поэтому и самое первое название у мыса было иным -Мыс Бурь. Так его назвал сам Бартоломео Диас, первооткрыватель этих мест. Но, выслушав его доклад по возвращении экспедиции домой, тогдашний король Португалии Хуан внес свою коррективу в название и приказал впредь именовать открытый мыс Мысом Доброй Надежды. Король знал, на что нужно возлагать добрую надежду - отсюда, от южной оконечности Африки, должен был открыться прямой путь в Индию. Его величество не ошибся. Добрые надежды сбылись.

К полудню шторм делается жестоким. “Лаврентий Берия” невесомым перышком раскачивается на встречном штормовом гребне. Волны грохочут о борта корабля. Палуба периодически проваливается вниз, потом чудовищным прыжком вскидывается вверх. Мне начинает казаться, что наше судно похоже на маленькую трепещущую рыбку, схваченную невидимыми и сильными руками могучего витязя-океана. Пространство неба и воды вскипает вокруг, ломая горизонт, швыряясь порывами ветра и острыми иглами мелких соленых капель. Натешившись вдоволь, Атлантический океан как маленькую эстафетную палочку передает наш корабль в невидимые руки своего брата Индийского океана.

А где-то за свинцовой пеленой дождевых туч, над нашими головами, заходя на Землю из космоса со стороны Антарктиды, несется по крутой посадочной траектории спускаемый аппарат корабля “Знамя-5” с Алексеем Леонтьевым и Олегом Макариным. И округлые пасти наших тарельчатых антенн ищут его, чтобы подтянуть к зениту, указать путь к далекой Родине и к месту посадки.

У нас подобралась отличная компания: теплоход “Лаврентий Берия” и два брата-океана.

- Существовало, - да и поныне существует, поверье, - говорит штурман Басов, - что в месте встречи течений двух океанов, теплого Индийского и холодного Атлантического, волны бывают особенно высоки и даже могут разломить длинное нагруженное судно на две части.

Я поневоле начинаю чутко прислушиваться к скрипам и стонам идущего сквозь штормовые волны корабля, но Басов, уловив мой настрой, ободряюще хлопает меня по плечу:

- Не ершись, Славик! “Лаврентий” - надежный корабль. Мы бывали и в не таких передрягах!

Иногда мне начинает казаться что волнение и зыбь затухают, но тут “Лаврентий Берия” с мастерством бывшего чекиста неожиданно находит какую-нибудь тайную зыбину особо выдающихся размеров. Он с силой вонзается в нее острым носом, вглядывается очками-пенсне спасательных кругов и по-наркомовски прямолинейно, с матерком и экспрессией, грохотом и скрипами обшивки бросает в пространство воды, неба и дождя свои недовольные реплики.