– Да с какой стати! – Матиас и сам не заметил, что по лицу его текут слезы. – Ты собираешься покончить с собой, а мне велишь наблюдать?

– Матиас, мне страшно, – просто ответила она. – Первый раз страшно. И очень не хочется уходить. Раньше я возвращалась, а сейчас – ухожу. Понимаешь?

Он против силы кивнул.

– Побудь со мной, – сказала она. – Потом уходи. Если у меня получится, то ты поймешь.

– А если нет, если все будет зря? Может эта штука не работает, убьет тебя и все!

– Тогда ты будешь знать, что я сделала все, что могла. Это мой долг. Ракс – всегда Ракс.

Матиас беспомощно огляделся. Саданул кулаком по каменному шлему. Кисть отозвалась болью, но он ее почти не почувствовал.

– Ты не сломаешь, оно прочное, – сказала Ксения.

– Ксения… я не хочу. Я не могу тебя потерять!

– Я тоже не хочу и не могу. Но мне придется.

Она потянулась к нему и поцеловала в губы. Отстранилась, глядя в глаза, сказала:

– Нам было очень хорошо. И это было интересное путешествие. Теперь надо, чтобы оно не оказалось напрасным.

Матиас тихо плакал, не стыдясь и не замечая слез. Ксения, не выпуская его руки, села в кресло, сказала:

– И не бойся за меня. Это не больно, и я не умираю. Я просто ухожу… возвращаюсь.

– Ксения…

Но Матиас так и не успел сказать, что любит ее.

Свободной рукой Ксения коснулась огонька на подлокотнике – и что-то в ее взгляде изменилось.

Послышался тихий неприятный гул.

Правильно или нет, но интерфейс работал.

Матиас с ужасом увидел, как зрачки Ксении сузились, стали крошечными точками. Она уверена, что это и впрямь не больно? Или сказала так, чтобы он не расстраивался?