Иногда ей казалось, будто внутри нее борются два разных человека. Один тосковал по старым временам, когда она ухаживала за полями, наслаждаясь незамысловатым блаженством совместного труда; эта часть ее «я» желала лишь вернуться к той бессменной рутине и чувству принадлежности, настолько сильному, что заглушало все остальное. Чем-то это напоминало сам Накал – нескончаемый свет, нескончаемый источник пропитания.

Другая ее часть от этих воспоминаний приходила в ужас. Она по-прежнему испытывала радость от принадлежности к общему делу, но выбранная ею работа была совершенно иной. Если раньше в конце каждой смены она бездумно удовлетворялась одним и тем же пейзажем здоровых полей, то теперь черпать ощущение успеха ей удавалось лишь в чем-то новом: в открытии, противоречии, неожиданном повороте, который выворачивал их прежние догадки наизнанку. Если бы им однажды удалось раз и навсегда покончить с тайнами веса и движения – и наследие Зака, наконец-то, бы подарило его народу власть над собственной судьбой, – она, как и все остальные, была бы рада возвращению спокойной и безопасной жизни, но в то же время не представляла, как в таком мире сможет выжить ее вторая ипостась.

Руз был моложе и куда более отдохнувшим, чем она сама, поэтому Рои пустила его вперед. Она услышала восторженный возглас, с которым Руз выбрался на поверхность. Когда она присоединилась к нему, он уже стоял рядом с устройством слежения.

– Дай-ка я сориентируюсь, – сказал он. – Рарб в той стороне, по касательной к орбите Осколка. – Он махнул трубкой отслеживающего устройства в направлении центра дуги. – А там – гарм, в сторону Средоточия. Он повернул устройство влево, от дуги. – Значит, если со стороны гарма пустота выглядит совершенно черной, то со стороны сарда эта светящаяся дуга изгибается в направлении рарба. Те же самые основные факты он слышал и от Рои, но наконец-то увидев странную геометрию пустоты собственными глазами, похоже, вновь испытал тягу к поиску объяснений. – Четверть круга. Почему именно четверть? Снизу половину обзора закрывает сам Осколок, но с какой стати мы должны видеть свет только в половине видимого нам неба? Немного помедлив, он сам ответил на свой вопрос. – Недостающая половина находится со стороны Средоточия. Значит, дело именно в нем.

– Ты всерьез считаешь, что отсюда до Средоточия почти столько же, сколько и до самого Осколка – на котором мы сейчас стоим? – удивилась Рои. Подобная перспектива приводила в ужас. В ее представлении Средоточие всегда было чем-то маленьким и далеким и вовсе не производило впечатление нависающей над ними громадины, которую они могли случайно зацепить, подобно невнимательному бегуну, задевающему стены туннеля.