– Можешь их забрать, – сказал Везула. – С сожжением я справлюсь сам.

Печь находилась за домом Тарригаты. Последнее пристанище Кабе.

Я кивнул, подняв склянку, а затем спросил:

– Ты в себе, брат?

– Да.

– А если уже не вернешься?

Везула взглянул на меня. Он смотрел твердо, но смиренно.

– Тогда даруй мне почетную смерть.

– Почетную смерть, – ответил я и направился к жилью Тарригаты.

Внутри хибары понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к темноте. Она была тесной, а потолок таким низким, что мне пришлось пригнуться. Тарригата был скопидомом. Здесь были полки с механическими деталями от старых гладиаторов и банки с солеными жидкостями, заполненные медленно атрофирующимися органами. Он хранил все, вне зависимости от пользы. Я нашел старика на потрепанном пластековом кресле, с хмурым видом склонившимся над счетным устройством.

– Радик Клев потребует компенсации за свою потерю, – сказал он мне и откинулся назад, чтобы сделать затяжку кисеру. Из длинной трубки поднялся шлейф дыма, а в чаше ярко вспыхнули волоски. – В свою очередь, этот долг перейдет к тебе.

– Извини, господин, – сказал я, поставив аптекарскую склянку на свободное место.

– Ты убил его бойца, так что вот так, – добавил Тарригата, – и ты незаконно вмешался в схватку Кабе. За это я тоже должен заплатить.

– Еще раз приношу извинение.

– Извинения не платят за долги! – резко ответил он, и его тел сотряс приступ кашля.

Я собрался помочь, но Тарригата отмахнулся дрожащей рукой. Когда приступ закончился, он вытер рот рукавом, после чего сделал долгую затяжку кисеру.

– Я возмещу убытки, – сказал я.

Тарригата медленно кивнул.

– Да, ты возместишь. Отправляйся в Полосу. Найди Гайрока. Приведи его или запасы органов уменьшатся.

Вот на что мы должны идти ради выживания.