Парень выскочил на мороз и вскоре вернулся с мешком. Гость принял от него поклажу, уложил на шкуры и стал не спеша развязывать. Развязал и склонился над мешком так, чтобы никто другой внутрь заглянуть не сумел. Отыскал прозрачную бутыль и горлышко на всеобщее обозрение высунул.

– Тут ханян, – сказал удовлетворенно.

Люди смотрели на прозрачное горлышко и хозяина чужой души, ожидая чуда. Доведя накал всеобщего напряжения до предела, Сотон картинно выхватил бутыль и воздел над головой. Присутствующие охнули, когда увидели за прозрачным стеклом свернувшегося калачиком человечка. Зелёный и косматый, а подробнее не разглядеть, лицо руками прикрыто. Но видно, что не куколка, потому что во сне шевелится, иногда крошечной ладошкой отмахивается, словно злых духов или мух надоедливых отгоняет.

– Ха-анян, – выдохнули как один потрясённые зрители.

Даже князец обалдел. Никак не ожидал душу сына вживе узреть. Думал, покажет ему пришелец корешок либо какой камешек, а тут и сомнений никаких, что в волшебном сосуде живая душа, только спит, пока время вселяться не подоспеет. Малец пока обходится душой сходной со звериной. Вот это было чудо так чудо! Теперь Агды поверил, что перед ним никакой не самозванец, не враль залётный, а полноценный посланец богов. Стыдно ему стало за свою первоначальную спесь. Бухнулся пришельцу в ноги:

– Прости, бачка, что сразу Синкэна в тебе не признал!

Сотон понял, что победил, и сказал снисходительно:

– Да ладно тебе убиваться-то. Меня мало кто в лицо знает. Я не так уж часто к живым являюсь.

– Прости, прости! Скажи, что прощаешь!

– Прощаю, Агды.

– А что наверху творится, про то расскажешь?

– Расскажу, только ты сперва закати пир горой, на нём обо всём не спеша и поведаю.

– Закатю пир, бачка Синкэн, лучших важенок не пожалею, телят в молоке сварю.

– Вот и славно, а сейчас пусть твои молодцы юрту мою соберут да очаг разожгут пожарче. Я спать лягу, отдохну до встречи. А то намаялся, до тебя добираясь.

Князец распорядился, и чуть ли не полстановища кинулись собирать дом для почётного гостя. Сразу же нашлась и смазливая девица, охочая разделить ложе с посланцем небес. Сотон отпил полглоточка эрзац-сомагонки и прекрасно развлекался, пока на улице олешек резали и свежанинку варили. Разумную душу, несмотря на активные протесты Агды, он забрал и завернул в шкуры среди вещей, наиболее ценных с его точки зрения.

Пир закатили знатный, было много мяса и всякой рыбы – чиров, сигов, муксунов, осетров и стерляди во всех видах, варёных и копчёных, но не было ни капли хмельного. Синкэн вякнул было, что сухая ложка рот дерёт, но его не поняли. Оказывается, тунгусы не знали способов приготовления бражки. У пришельца челюсть отвисла.