— И сыра тоже нет.

— Нет… — покорно отозвался торговец. — Только… А мои деньги?

Когда за ним наконец закрылась калитка, Микеле вдруг фыркнул, сполз по стене и от души расхохотался.

— Эй, ты чего?

Но красавец-вампир не ответил. Слишком занят был.

— Поду-у-у-умайте только! — всхлипывал вампир. — Луну назад я жаловался… ха-ха, прости, Джано… на скучную жизнь… Кровь первого вампира, не знал я, на что жаловаться, кретино! Кто мог подумать… Бегучие сторожки, мортуги на ужин… голова ходячая… прости, Дауд… тесто разумное на закуску… ой, не могу, ой, держите меня-а… надо же, какая разнообразная жизнь!

— И семицветик не забудь! — хмыкнул Дауд.

— И голова-а… И сыр!

Сыр оказался спусковым крючком: к хохоту присоединился даже сердитый Джано. Голове было проще всего: она поджала лапки и каталась по песку… тот был мокрый, но это, похоже, никого сейчас не волновало.

— Значит… значит, нет сыра? — простонал Микеле.

— Не-эт!

— Сыра нет, а… а деньги… деньги он не забыл взять! Сыра нет, а деньги есть! Жадность человеческая не… не… неистребима-а-а-а-а!

— Пф-ф-ф-ф? — жалобно отозвалась моя копия, бочком-бочком подвигаясь обратно в сухое место. Вид у нее был нерадостный. С бывшего теста капало, и размокать ему, видно, совсем не хотелось. — Пх-х?

— Иди уже. — Я отступила в сторону, открывая ему (ей) путь под крышу.

Вымокшие вампиры зашлись в новом приступе хохота:

— Джано… а, Джано… тебе каково в Подарках богиню иметь, а? Не боишься? Ведь это же уму… ха-ха… непостижимо! Вон хотела блинчики испечь, а сотворила живое и мыслящее…

— И аурума нет в городе. Это шанс… — Микеле неожиданно замолк и посмотрел в окно. — Ты помнишь, чтобы когда-нибудь летом дождь шел так долго?

— А час — это долго? — удивилась я.

— А ты действительно пустынный житель? — вопросом на вопрос ответил Микеле.