— Так что — вот она, — сообщила Летти.

— Кто? — поинтересовался Балур, изрядно глотнув из кружки с элем.

— Твоя лучшая жизнь, ради которой мы пришли в Кондорру. Ты заделался пророком. И что, доволен?

— Честно говоря, затея иметь лучшую жизнь, — задумчиво изрек Балур, — суть намного более твоя, чем моя. Я пребывал счастливым, просто убивая народ за деньги.

— Точно так говорили большинство религиозных вождей, каких я знала, — заметила Летти.

Билл решил, что если он сейчас сменит тему, то избавит себя от ночных кошмаров.

— А как насчет тебя? — спросил он у Летти. — Кем ты собираешься стать с новоиспеченным богатством?

Она глянула на Балура. И сразу отвела глаза, уткнувшись в кружку с элем.

— Это суть в порядке, — спокойно заметил Балур. — Я понимающий. В Аналезии иногда бывает время, когда племя разрастается и пустыня не может его прокормить. Тогда мы бываем собирающими в одно место всех слабаков, которых суть более не хотим своим племенем, и выпихиваем их найти собственное место жизни. Или, чаще, смерти.

У Билла появилось странное ощущение, что эта история, по замыслу ящера, должна тронуть нежные струны души.

— Значит, наше племя из двоих стало чересчур большим для этих мест? — осведомилась Летти.

— В моем племени сейчас суть пятьюдесятью тысячами больше, — сказал Балур, пожимая плечами. — И я не уверен, что там пребывает место для балласта вроде тебя.

Летти немного задумалась, затем улыбнулась и обняла Билла.

— Лично я всегда считала, что для племени двое — самое лучшее количество.

Если бы Билл скончался в ту же секунду, то посчитал бы жизнь прожитой не зря.

Но он не скончался. Он увидел идущего к нему Фиркина, и солнечное безмятежное счастье спряталось за тучей.

— Вот же дерьмо! — пробормотал Билл.

Если кто и не был убежден, что Билл как пророк умер окончательно и бесповоротно, так это Фиркин. Он-то наверняка предпочитал видеть пророком Билла, которым намного легче понукать, чем огромным ящером.

— Доброго завтра, — приблизившись, выговорил Фиркин заплетающимся языком и взмахнул бурдюком. — Но погодите… разве завтра?

Он поглядел на бурдюк.