Когда профессор собрался, — а собирался он дольше, чем мог бы, поскольку оказался человеком рассеянным. Ну, или это его наша беседа так «загрузила», и он просто пытался делать разом много дел: размышлять над несколькими проблемами, анализировать ворох гипотез, и одновременно — собираться. Но когда он всё же собрался, мы спустились в холл все втроём: профессор, я и кот Конфуций.

Кстати, о том, как я кота заколдовал, я в своём рассказе профессору тоже умолчал — решил на всякий случай оставить козырь в рукаве. Конфуций не возражал.

Охранник глянул на меня удивлённо, и тут же прищурился с подозрением. Но профессор кивнул охраннику, и сухо обозначил:

— Этот юноша наш внештатный сотрудник. В следующий раз как он придёт — вызовите меня.

Охранник молча кивнул и никаких вопросов задавать не стал.

За порогом нас ждал автомобиль: видавший виды ГАЗ-31, потёртый, и местами ржавый.

— Здравствуйте, Олег Сергеевич! — вежливо поздоровался профессор с водителем, который предупредительно открыл нам заднюю дверцу.

— Здравствовать желаю, Савелий Аристархович! — хрипловатым басом ответил аккуратный, подтянутый водитель — пожилой уже седой человек с твёрдым волевым подбородком и иссечённым морщинами загорелым лицом какого-нибудь вождя индейцев.

Мы с профессором забрались на задние сидения, водитель со второй попытки закрыл дверцу, сел сам. Мотор заурчал — судя по звуку, явно не ГАЗовский. Зашелестели шины, и наш экипаж, подмигивая сигналом поворота, выкатил на улицу.

[Кот Конфуций]

Кот Конфуций был очень доволен. Доволен собой, судьбой, людьми, и миром в целом — а такого с Конфуцием не случалось уже… ох, да никогда такого не случалось! Даже самый радостный день в щедрой на приключения судьбе котёнка — день, когда его приняли в прайд — и тот был омрачён сомнениями.

Вожак их прайда — крупный человек, такой серьёзный и строгий, и такой авторитетный, что ему даже рычать не приходится — он только глазом сверкнёт строго, бровью поведёт грозно — и все его слушаются. При таком вожаке — Конфуций понимал это — холодильник их прайда не оскудеет доброй пищей, и комнаты не оскудеют мягкими подушками! И этот авторитетный вожак принял его — безымянного котёнка — в свой славный прайд!

Однако Конфуция смущал тот факт, что принят он был не за честную охотничью удачу, не за храбрость, выказанную в драке, и не за ловкость, выказанную в игре, но за умение пользоваться унитазом! Более того, пусть не сразу, но Конфуций сумел осознать, что его специально для этого заколдовали! И кто! Его лучший друг, его старший брат, его маг, его собственный человек! Но ведь всякий в благородном роду кошачьих чистоплотен от рождения! Этому не нужно обучать, для этого не нужно заколдовывать, достаточно просто показать, где тут можно вырыть лунку для нечистот.