То, что осталось от двери, накрыло его сверху, и сознание покинуло его на заветные два часа.

— Что ты наделал! Нас же услышат! — шепотом проорал Иудав прямо в ухо едва не дымящемуся от ярости Гагату.

— Мне плевать! — таким же шепотом прорычал Гагат и, оттолкнув брата, кинулся к лестнице и вверх.

— Послушай! Может, это был не он. Вор же должен был прийти один. Может, он появится после.

— Вор должен был прийти! Точка! И он пришел. И пусть шайтан проглотит меня, если мне не все равно — один он или с армией, — сквозь зубы прорычал Гагат и бросился к лестнице.

— Но который из них вор? Ты разглядел его тогда? — на ходу подпрыгивая от возбуждения и едва поспевая за братом, шипел Иудав.

Гагат резко остановился, и Иудав не налетел на него только потому, что мгновение назад наступил на край своего плаща и, стараясь производить как можно меньше шума, свалился вниз.

— Конечно, это тот, который нес ковер! Какие могут быть сомнения? На том были такие же черные штаны! И ковер, видно, тоже где-нибудь спер — это же понятно и слепому погонщику ишаков. Это же вор! Иудав? Эй, Иудав! Ты где? И чего ты там стучишь?

— Ох-х-х-х, — только и смог вымолвить в ответ брат, вытаскивая на ощупь из спины бренные останки того, что еще несколько минут назад было входной дверью кофейни, на которую он, снеся перила, так точно приземлился.

К счастью, Саид под ней все еще был в блаженном беспамятстве и не напомнил лишний раз в недобрый час о себе.

— Эй, где ты там есть? Перестань копаться! А то я пойду к нему без тебя, и ты пропустишь самое интересное, — прошипел Гагат.

— Э нет! Подожди! Как это — без меня? — И Иудав, почему-то полагая, что бег на цыпочках — это то же самое, что хождение на цыпочках, только быстрее, торопливо затопал по ступенькам.

— Чего вы там чехарду устроили — заснуть невозможно!

Дверь ближней к лестнице комнаты распахнулась, и в коридор выглянул Виктор с ярко горевшей лампой в руке.

Откровенно говоря, ему было все равно, кто там топает или стучит, но ведь сделать неуклюжим торопыгам замечание — это еще одна возможность зажечь САМОМУ лампу и САМОМУ, самостоятельно, появиться с ней на людях, чтобы все увидели, что это ЕГО лампа и что ОН запросто делает с ней что хочет. А с того дня, как взбунтовавшийся Огранщик впервые выбрался на поверхность, он не только не упускал ни одной такой возможности, но и всячески старался создавать их сам.

— Это он! — в один голос шепотом воскликнули воодушевленные братья, и не успел ошеломленный Виктор опомниться, как оказался на полу своей комнаты, связанным по рукам и ногам поясом Гагата и с кляпом из куфии Иудава во рту.