— Постой, — сказал Жихарь. — Я же не мог сам такого придумать, чтобы мертвецов распределять по разрядам. А сколько неведомых имен услышал! А Беломора на Луне увидел!

— Это все твое подсознание, — снисходительно объяснил Колобок. — Или, проще сказать, коллективное бессознательное. У всякого свое представление о посмертном существовании. Бытие определяет сознание — так?

— Так! — согласился Жихарь, потому что слов для спора не нашел.

— Ну вот. А небытие, стало быть, определяет подсознание. Очень просто.

— Спасибо, просветил. Значит, не ходили мы в Навь?

— Ну… это как посмотреть…

— Так ходили или нет? — Богатырь начал уже серчать.

— Скорее всего — нет…

— Ха! — воскликнул Жихарь. — Катючая бездна премудрости! Теперь-то я понял, почему самого большого дурака называют круглым! Вон от кого это выражение пошло!

— В чем дело? — взвился Колобок.

— А в том дело, — масляным голосом сказал богатырь, — что проводника нашего, Карбаксая, в могиле нет!

Гомункул выбрался из своей упряжи, подкатился к рубежу образовавшейся ямы и заглянул вниз.

Смертное ложе скифского вождя было пусто…

Жихарь поднялся и потянулся.

— Пора, — сказал он. — Отдохнули, надо и в путь. Время не терпит!

Он побежал по склону, глубоко проваливаясь в рыхлую землю.

Гомункул покатился следом, но поражения своего признавать никак не желал:

— Откуда я знаю, куда умрун девался? Может, ты его тоже сметелил под горячую руку?

Жихарь на бегу нагнулся и ухватил Колобка за ворот кафтанчика.

— Я же только что плотно пообедал, — укоризненно сказал многоборский князь.