– Даррен! – рявкаю.

Засранец появляется натужно, словно через множество невидимых слоёв. Глаза горят любопытством, оглядывают запретное помещение. Вливаю силу в осколок оболочки, припоминаю формулу заклинания, привязки к объекту, изменения плотности.

Аши прикрывает ладонью рот, когда перед ней проявляются прозрачные, но узнаваемые черты. А вот говорить я ему, пожалуй, возможности не дам. Обойдётся.

Ещё немного работаю руками, придавая поблёскивающему фрагменту более презентабельную, овальную форму. Протягиваю Аши. Сам ощущаю, как сведены мои зубы, не разжать.

Берёт в руки, поднимает на меня глаза, снова осматривает мерцающее… гм… яйцо. Символично, можно сказать. Будет засранец впредь привязан к яйцу. И пусть трясётся над ним вместе со своими родственничками.

– Ты свободна.

Поворачиваюсь. Иду к выходу. Нечего мне тут больше делать. А всё равно жду, что окликнет. Глупо, знаю.

Кому надо что-то говорить, или догонять, или…

Когда цель достигнута.

Свободна.

А я как дурак сижу, жду неизвестно чего. Демона в башне. А она свободна. Только крепость без неё снова стала унылой.

Ну не к Эдингам же мне лететь?! Да как узнать, удалось ли?

Уж не могу сосчитать, сколько дней ночи сменили и наоборот. Может, две, а может, двадцать две. А может и все двести.

Вскакиваю, ноги сами несут в конюшни. Леонтий на ходу возникает, что-то втолковать пытается, кричит вслед о невозможных владыческих сынках… и взбрыках избалованных детей.

К лешему!

Я ведь так и не рассказал ему ничего. Расскажу. Вот ещё немного…

И ободов у меня теперь уйма, а как-то не в радость. Мне бы тот один, который нас двоих вёз…

Не знаю, куда лететь, но ноги сами… гм, уже не мои, лошадиные, но всё равно… тьфу, твою тыкву, ну вы поняли! Несут, в общем, куда надо. В земли Естества, в цветущий замок госпожи Равенны.

Которая встречает-привечает в беседке посреди роскошного сада. Бабочки-цветочки и прочая дребедень, но не обманываюсь. Это исключительно для меня, а зайди сюда враг – яда и колючек не оберётся.

Шаги глушатся шуршащими травами, утоптанной землёй тропы. Равенна не поднимается, лишь смотрит, ждёт, когда подойду.