На работе особой дружбы Иван ни с кем не завел. Общался он с несколькими такими же приличными мальчиками из хороших семей, с которыми зависал в клубах, клеил девчонок и следил за последними выкидышами моды. Однако ничего похожего именно на дружеские отношения между ними не было и в помине. При необходимости или даже возможности любой из них мог подставить любого, чтобы спихнуть на кого-то свои просчеты или просто очистить место в очереди на повышение. Впрочем, Ивану такая беспринципность не сильно помогала. И очередные распределения новых мест и званий регулярно обходили его стороной. Сей факт давал неисчерпаемые поводы для издевательств со стороны язвительного родителя.

С рядовыми сотрудниками Иван держался подчеркнуто дружелюбно, всегда интересовался самочувствием и здоровался за руку. После этого приходилось, конечно, в обязательном порядке протирать руку антисептическими средствами. Он при каждом удобном случае утверждал, что людей осталось слишком мало, что они должны держаться сообща, и что уважения заслуживают даже те люди, кто в силу умственных способностей не смог получить хорошее образование и руководящую должность. Тем не менее Ивану все время казалось, что уважением среди подчиненных он не пользуется, и что им ближе его коллеги, оравшие на них и в открытую называвшие их идиотами, да еще и не брезговавшие пропустить с ними изредка рюмку другую. Погоня за дешевой популярностью, вот и все!

Иван же, иногда замечая взгляды, которыми одаривали его обычные охранники и агенты, ловил в них только насмешку и презрение. А ответы на его вопросы звучали зачастую почти издевательски. Разумеется, это ему только мерещилось. Необразованное быдло, в принципе, не может обладать таким уровнем чувства юмора, чтобы насмехаться над ним. Так что он не позволял своим подозрениям укрепляться, и продолжал относиться к охранникам ровно и дружелюбно. Хотя вот конкретно сейчас он был практически уверен, что они подслушивают их с профессором болтовню и ржут именно на его счет.

Пальцы Ивана по-прежнему касались кобуры, а ноздри над мужественным щетинистым подбородком угрожающе раздувались. Ну, или, во всяком случае, ему самому представлялось именно так. Сергей Петрович тоже обратил внимание на жест Ивана.

– Ванюша, вы, наверно, носовой платок ищете? – спросил профессор, разрушив весь драматизм момента. – Вот, возьмите мой. ? Он протянул Ивану извлеченный из непонятных закоулков плаща кусок белой материи. – Вообще, дорогой друг, – ласковейшим голосом начал Сергей Петрович, – вы совершенно не должны стесняться своих чувств. Слезы ничуть не портят мужчину. Наоборот, они дают эмоциональную разрядку и способствуют стабилизации психики. Я так понимаю, воспоминания о вашем любимом брате всколыхнули самые нежные струны вашей души…