– Теперь я уже точно уверен, что мы раньше виделись. – Нагловатый зомби решил не ждать ответа. – И даже ваше имя помнит мое сердце… ? Он картинно закрыл глаза ладонью. – Танюша, не правда ли? – выдохнул он в салон вопрос, щедро украшенный ароматами парфюма. – Я так искал вас…

Лина от неожиданности поперхнулась.

– Не угадали, – сообщила она, прочистив горло. – Меня зовут Полина, и я очень спешу.

Зомби-мужчина за окном как-то сразу просел и даже немного посерел. Интерес в его глазах потух.

– Извините, – промямлил он, потеряв поставленный баритональный тембр. – Мне нужна именно Таня. У меня как-то не выходит с другими… именами… Извините.

Он исчез за дверцей своей машины и продолжил рыскать взглядом по окружающим зомбимобилям, тщательно обходя Лину. Честно говоря, с его уходом дышать ей стало намного легче. Однако сам факт того, что она даже по имени не устроила зомби-мужчину, пусть и такого неадекватного, добавил новый груз уныния на темную чашу весов ее души. До чего же красиво выражаются герои сериалов из зомби-панели. Она вздохнула и подняла боковое стекло. Вечер пройдет опять в одиноком обществе зомбифона и панельных актеров. А потом ее грустно позовет пустая, холодная постель… и ночь.

Ночей она последние дни боялась больше всего. Приход бессознания не приносил больше отдыха, обещанного инстинктами. Он вытаскивал из серой туманной глубины странные образы, слова, цветные пятна. Большая часть этого ментального мусора исчезала утром, когда она в холодном поту, не выспавшаяся и встревоженная, выныривала из-под одеяла. Остальное стиралось из памяти по ходу дня. Однако некоторые частицы цеплялись сильнее других. Уже третью ночь, опуская голову на подушку, она вспоминала, что в прошлый период бессознания видела какого-то зомби. Среднего роста кареглазый шатен с нависшей над высоким лбом челкой. Черты лица неотчетливы. Только улыбка намертво цепляет и врезается в память. Он ходит вокруг Лины, что-то говорит, касается ее рукой, занимается иными, самыми обычными делами и потом исчезает в мешанине цветных разводов. И новые образы приходят в ее дикие сны… И во сне она тянется к нему, ластится под его рукой, говорит с ним, смеется…

Очень страшно. Зомби не видят сны, не могут видеть. Бессознание на то и существует, чтобы дать отдых сознанию, а не отпускать его по волнам бреда и фантазий. Если только это фантазии… А что же еще?

Лина вытерла со лба выступившие капельки пота. Неужели у нее произошел сбой в нейро-психике? Неужели она оказалась на грани неадекватности? Нет. Не может такого быть. Не должно… Она самая адекватная в ее семье и в ее учреждении тоже. Это все от недостатка возможности для реализации инстинкта общения, ну и инстинкта близости, наверное.