Каледин, продолжавший с ослиным упорством обдирать сочившиеся кровью запястья об наручники, обмяк – его голова кружилась, он чувствовал, что сейчас уснет. Елизавета больше не обращала на своих «гостей» внимания. Покинув комнату, она вернулась, держа в руках мешок из плотного целлофана объемом литров на десять. Положив его неподалеку от Печати Луны, она встала на колени, по-буддийски откинувшись на пятки. Груди качнулись в такт движению, Елизавета сложила ладони, кланяясь голове Баала, – изо рта идола взвились яркие язычки оранжевого пламени.

– Праааа каибир… Ир шарпхан бур мгулси… дар валса баа, – она подалась вперед, обоняя обеими ноздрями остро пахнущий дым. Подцепив одними кончиками ногтей кусочек сердца с первого черепа, она прикусила его передними зубами, артефакт, окрасив пальцы розовым, медленно сполз прямо в открытую пасть металлической головы: раздалось неприятное шипение. Алиса, живот которой покрылся мельчайшими капельками пота, забилась, в ужасе пытаясь разорвать веревки. Ее голова, как и калединская, кружилась от стойкого запаха белены. Нараспев читая финикийские фразы, окутанная облачками дыма голая Елизавета положила в пасть Баала второй артефакт. Было слышно, как шипит капающий на угли жир: артефакты съеживались, чернея на глазах, – металлический идол раскалился докрасна.

Как только пятый артефакт лег посреди клыков Баала, глаза монстра вспыхнули голубым светом словно прожекторы. Каледин, борясь с приступами тошноты от дыма, тупо раскачивал стул, но у него ничего не выходило – вероятно, ножки были приколочены гвоздями к полу. Опущенная в поклоне голова Елизаветы Батори внезапно поднялась, зрачки женщины полыхнули тем же голубым огнем. Упругим прыжком вскочив на ноги, обнаженная Елизавета закружилась в диком языческом танце – ее руки и ноги извивались, как пойманная змееловом кобра, рот кривился, на искусанных губах выступила пена экстаза, обеспеченного семенами белены. Терзая груди, нетерпеливо теребя бугорок в центре стриженных волос внизу живота, она сладострастно изгибалась, напоминая весеннюю кошку в ожидании кота. Ее маленькие ступни вертелись прямо на пылающих углях, выпавших из чрева идола, но графиня не ощущала боли, отплясывая «танец счастья». Именно его исполняли «пожиратели душ» у алтаря Баал-Хаммона в благодарность Танит за дар вечной молодости.

Пять черепов, расположенные полукругом вдоль Печати Луны, разом вспыхнули мертвенно-бледным светом – от них поднялись вверх тончайшие лучи, сомкнувшись в центре, на кончике световой пирамиды возник маленький голубой шарик, от боков которого в стороны с треском ударили электрические разряды. Вслед за вспышкой голубым засветились костяные глазницы черепа с волосами.