…Елизавета не заметила их исчезновения – завороженная страшным зрелищем, она вглядывалась внутрь зеркала, не отрываясь. Лицо ссохлось, словно печеное яблоко, изо рта, весело запрыгав по полу, градом посыпались сгнившие зубы. Она с трудом держалась на опухших ногах: на поверхности кожи сетью набухали черные вены. Пламя с треском охватило пышные волосы. Не отходя от зеркала, Батори закрыла полные слез глаза.
– Несправедливо… – пожаловалась Елизавета старческим голосом.
Ее тело превратилось в сплошной огненный шар.
Лежа на снегу, Алиса рыдала взахлеб. Каледин пугающе молчал – разорвав на нем рубашку, она туго перемотала экс-супругу грудь, но тот не подавал признаков жизни, в то время как повязка намокала от крови.
– Федя, – ревела Алиса, не замечая, что вокруг минус двадцать, а она почти голая. – Феденька, родной, вернись ко мне, вернись, сволочь…
Каледин, моргнув, приоткрыл глаза.
– Алиса… – сказал он слабым голосом. – Пожалуйста, дай…
– Ура! – не своим голосом взвизгнула Алиса. – Федя, солнце, конечно, дам, ты даже не сомневайся: дам, еще сколько раз дам, когда захочешь!
– Вздохнуть дай, – прохрипел Каледин. – Ты мне коленом в живот уперлась…
Из глаз Алисы с новой силой закапали слезы – счастливо улыбаясь, она слезла с Каледина и, перекатившись, упала рядом. Ее взгляду открылось покрытое огоньками звезд черное небо, увенчанное потрясающей луной.
– Алис… – улыбнулся Каледин, смотря на луну. – Губа болит, блин… и грудь тоже… Еще хорошо, что, когда она ножом била в легкое, я успел в сторону дернуться, иначе бы все. Объясни мне, чего ты сделала-то с этими плевками?
– А, это? – небрежно хмыкнула Алиса, заворачиваясь в покрывало с оленями. – Да все просто, котик. Ложка дегтя портит бочку меда. В самом конце той пергаментной книги, которую немецкий ученый подарил кайзеру Францу, подробно и детально сказано: Танит очень капризна, как и большинство женщин. Главное условие ритуала «пожирателей душ»: чтобы привести Баала в состояние готовности, требуется все исключительно