— Хихикала? — удивилась я.

Очень уж сложно было такое представить.

— Ага. Есть у нее такая привычка: как что-нибудь ее зацепит, так она в самые неподходящие моменты то хихикать начинает, то рыдать… потому мы и…

— Дядя, ближе к делу, — перебил Щиц.

Никогда не замечала за ней такой привычки. Хотя она могла сдерживать себя при ученицах… Да и кто знает, что Салатонне считает самыми неподходящими моментами… Гадость какая, фе, и думать не хочу!

— Оказалось, что блоковый узел был вероятностный. Если есть хоть полпроцента вероятности, что у этих двоих все срастется, то блоковый узел развязывался, заклятие соответственно, — Салатонне развел руками, — пуф! И нет. Не знаю уж, то ли та ведьма не хотела проклинать девчонку надолго, то ли светлая волшебница, защитившая принцессу, смогла внести коррективы и туда…

— А я здесь причем? Я же не сплю, — нахмурился Щиц.

— У любого ведьминского заклятия есть блоковый узел, завязанный на любовь, — вмешалась тетенька, — вообще у любого. Это традиция. Ведьма, проклявшая принцессу Розу, считается самой первой ведьмой королевства, и таким образом мы ее чтим. Правда, стандартный блок рассчитан все-таки именно на тот тип любви, который описала Елания, или даже более сильный. И я не понимаю, почему ты, Салатонне, так уверен…

— Все просто. Онни тащит любые разработки, которые не прибиты к мозгу изобретателя гвоздями. А если и прибиты, то она изобретает мозговой гвоздодер, а потом тащит. Поэтому Енжена она отлично понимала и никогда не осуждала. А с директрисой у нее отношения сложные…

— Легче сказать, с кем они не сложные, — вставила тетенька, — удивительно вздорная особа.

Салатонне всем своим видом изобразил бесконечное терпение и продолжил:

— Так что для нее дело… солидарности, что ли? Поставить на проклятие сына Енжена блоковый узел, который развяжется от первого же чмока в щечку, но который при этом будет выглядеть как стандартный с некоторыми модификациями, чтобы нейе директриса не догадалась, что ее дурят. Так что на вашем месте я бы поэкспериментировал с поцелуями, детишки.

— Ты бы поэкспериментировал, это точно, — протянула тетенька, — Салатонне тот еще экспериментатор, так что не стоит принимать его всерьез.

— Как будто вы что-то теряете.

— Онни несколько месяцев лично обучает Еланию, неужели бы она не намекнула…

— Конечно же нет, ты же сама тысячу раз слышала, как она страдает, что найти нормальную мотивированную ученицу сложнее, чем одуванчики зимой!

— Да мы с ней лет двадцать как не разговариваем!

Тетенька оказалась чудо как хороша в споре: раскраснелась, мертвые глаза заблестели и даже как-то… уже не такими мертвыми казались.